JК
По прихоти короля :: де Ренье Анри
Страница: 39 из 52Жюстен снова сел, Потом лег на живот и лежал неподвижно, оперев на руки свою желтую голову.
Он с удовольствием вдыхал запах рыбы от сетей. Из канавы к этому присоединялся еще запах стоячей воды и теплого ила, так как солнце проникало до него и согревало его тихонько. Жюстен благосклонно вбирал носом эту болотную плесень. Он любил воду, грязь, реку и пруд. Ему были известны все окрестные лужи и берега Мёзы вверх и вниз по течению. Он был терпеливым рыбаком, и со дней его детства у болотных жаб и канавных лягушек не было злейшего, чем он, врага; ни головастикам, ни лягушатам он не давал спуска. Лотом он попробовал настоящую рыбную ловлю. Монастырские садки могли бы кое-что рассказать по этому поводу. Мёзские рыбаки брали его с собой. Он приобрел необыкновенную ловкость в этом деле. Ничто не могло его остановить – ни лето, ни зима, когда по реке уже плавали льдины или темные ее воды текли между покрытых снегами берегов. Он сделался хитрым и грубым, быстро приходил в гнев, так что весь дрожал из-за потерянной рыбы или опорожненной плетенки. От привычки все время всматриваться в прозрачную воду наклонившись, глаза его приобрели зеленоватый расплывчатый оттенок. Он то и дело откидывал назад прядь грязных волос, падавших ему на лоб, и бледные ногти на руке казались затвердевшей чешуей.
Он с удовольствием вдыхал запах рыбы от сетей. Из канавы к этому присоединялся еще запах стоячей воды и теплого ила, так как солнце проникало до него и согревало его тихонько. Жюстен благосклонно вбирал носом эту болотную плесень. Он любил воду, грязь, реку и пруд. Ему были известны все окрестные лужи и берега Мёзы вверх и вниз по течению. Он был терпеливым рыбаком, и со дней его детства у болотных жаб и канавных лягушек не было злейшего, чем он, врага; ни головастикам, ни лягушатам он не давал спуска. Лотом он попробовал настоящую рыбную ловлю. Монастырские садки могли бы кое-что рассказать по этому поводу. Мёзские рыбаки брали его с собой. Он приобрел необыкновенную ловкость в этом деле. Ничто не могло его остановить – ни лето, ни зима, когда по реке уже плавали льдины или темные ее воды текли между покрытых снегами берегов. Он сделался хитрым и грубым, быстро приходил в гнев, так что весь дрожал из-за потерянной рыбы или опорожненной плетенки. От привычки все время всматриваться в прозрачную воду наклонившись, глаза его приобрели зеленоватый расплывчатый оттенок. Он то и дело откидывал назад прядь грязных волос, падавших ему на лоб, и бледные ногти на руке казались затвердевшей чешуей.