Берлинские похороны   ::   Дейтон Лен

Как это ни странно, Берлин — один из самых спокойных больших городов в мире, люди улыбались и отпускали грубые шуточки о солдатах, погоде и работе кишечника; а дело в том, что Берлин — единственный город, все еще живущий под управлением оккупационных армий, и уж если здесь не умели бы шутить об иностранных солдатах, то где же еще? Прямо передо мной четыре английские девушки считали свою наличность, решая, позволяет ли их бюджет пообедать в ресторане или же придется ограничиться сарделькой из киоска на Курфюрстендам. За ними сидели две медсестры в привычной серой униформе, которые вызывали в памяти роман «На Западном фронте без перемен». И все вокруг меня ели и пили. Бледнолицый мужчина слева жадно поглощал кофе, пончики и маленькие рюмочки «Штайнхагера» и смотрел вокруг таким тоскливым взглядом, словно в любой момент ожидал отправки в Сибирь.

Я успел в одиночестве дочитать «Таймс» до раздела науки и выпить четыре кофейника кофе. Мужчина, спросивший разрешения сесть за мой столик, был в чистой белой сорочке и шерстяном костюме с лацканами, которые европейские портные считают английскими. Он откашлялся и поправил галстук.

— Если я сяду за один из свободных крайних столов, то наверняка промокну в случае дождя, — проговорил он, как бы извиняясь. Я молча кивнул, но ему, похоже, хотелось поговорить.

— Дождь земле нужен. В городе не понимают, как радуются дождю селяне. — Он улыбнулся и отпил кофе.

— Если вы живете в этом городе, то в село вам попасть очень трудно, — сказал я.

Он улыбнулся.

— Город немного... замкнутый. Верно?

— Во всех отношениях, — согласился я.

Послышался очень далекий раскат грома, словно мышь пробежала по барабану. Одна из молодых англичанок сказала:

— Если пойдет дождь, о пикнике можно забыть.