JК
Прикид :: Брук Кассандра
Страница: 90 из 490Я истратила свои последние деньги на дурацкую, экстравагантную прихоть, и теперь уже поздно… Но зачем, зачем я только это сделала?..
Хорошее начало дня, ничего не скажешь.
Кстати, Гейл сказала: «Только не слишком рано». Да и Ральф, похоже, не способен везти детей в школу. А дойдя до дома Кэролайн и позвонив в дверь, я убедилась, что Саманта не готова. В саду валялся разбитый цветочный горшок, кругом блестели осколки стекла. Я подняла голову. Из разбитого окна доносились дикие крики. Затем вылетела маечка, полученная Патриком в обмен на бархатный пиджак. Она опустилась на смятую герань, точно крохотный саван. Затем снова раздались крики, ураган под названием Кэролайн не желал утихать.
Я прождала еще полчаса. Наконец появилась Саманта.
– Мама в гневе, – объявила она, видимо, довольная тем обстоятельством, что в кои-то веки гнев этот направлен не на нее. – А папа ранен, – добавила она.
Лишь в десять утра села я наконец в автобус с ощущением, что скверные утренние предчувствия меня не обманывают.
Однако, приехав на Пимлико-сквер, я увидела, что дождь перестал, молодая зелень на платанах блистает свежестью в лучах пробившегося через облака солнца. Ренато, стоявший на пороге ресторана, махнул мне рукой:
– Анжела! Ангел! Чудесная вечеринка! И вы были так ослепительно хороши собой!
Тут я сразу почувствовала себя лучше. Махнула рукой ему в ответ и послала воздушный поцелуй.
На площади оказалось неожиданно людно.
Хорошее начало дня, ничего не скажешь.
Кстати, Гейл сказала: «Только не слишком рано». Да и Ральф, похоже, не способен везти детей в школу. А дойдя до дома Кэролайн и позвонив в дверь, я убедилась, что Саманта не готова. В саду валялся разбитый цветочный горшок, кругом блестели осколки стекла. Я подняла голову. Из разбитого окна доносились дикие крики. Затем вылетела маечка, полученная Патриком в обмен на бархатный пиджак. Она опустилась на смятую герань, точно крохотный саван. Затем снова раздались крики, ураган под названием Кэролайн не желал утихать.
Я прождала еще полчаса. Наконец появилась Саманта.
– Мама в гневе, – объявила она, видимо, довольная тем обстоятельством, что в кои-то веки гнев этот направлен не на нее. – А папа ранен, – добавила она.
Лишь в десять утра села я наконец в автобус с ощущением, что скверные утренние предчувствия меня не обманывают.
Однако, приехав на Пимлико-сквер, я увидела, что дождь перестал, молодая зелень на платанах блистает свежестью в лучах пробившегося через облака солнца. Ренато, стоявший на пороге ресторана, махнул мне рукой:
– Анжела! Ангел! Чудесная вечеринка! И вы были так ослепительно хороши собой!
Тут я сразу почувствовала себя лучше. Махнула рукой ему в ответ и послала воздушный поцелуй.
На площади оказалось неожиданно людно.