Портрет миссис Шарбук   ::   Форд Джеффри

Если эта история известна ей не из книги, – более чем вероятный случай, – то откуда она ее взяла? И зачем рассказала мне? Конечно, тут были тревожные параллели с ее собственной изломанной жизнью, что же касается общей морали, то она так же расплывчата, как содержание снов. И я на время скомкал все свои соображения насчет этой истории и швырнул их на ветер – я не хотел, чтобы ее путаная символика затеняла тот образ, который я собирался создать. «Похвальная попытка заморочить мне голову, Лусьера, – сказал я чайке, кружившей надо мной в вышине. – Но эта твоя бредовая ерундистика не собьет меня с толку».

На следующее утро я проснулся до восхода и вышел из гостиницы с коробкой красок, мольбертом, тремя свернутыми холстами, планками, необходимыми для сооружения подрамника. Я не хотел, чтобы кто-то знал, куда я направляюсь, и потому решил идти пешком, а не нанимать экипаж. Мне повезло – даже дежурный вздремнул: он сидел, откинувшись на спинку стула, и похрапывал. Я направился к Монтаукской дороге, а по ней – на восток, как и говорил отец Лумис. Багаж мой был довольно громоздкий: одна коробка с красками, где лежало все необходимое, весила не менее тридцати фунтов, но в юности мне так часто приходилось таскать подобные тяжести, что теперь мое постаревшее тело вспомнило о прошлом и приспособилось.

Церковь Святого Распятия была невелика, но довольно привлекательна – с небольшой колоколенкой и высокими дверями. По стенам внутри размещались витражи, изображающие библейские сцены, а скамьи и алтарь были изготовлены из вишневого дерева. Как и говорил священник, двери не были заперты. Я вошел в сумрак помещения.