Портрет миссис Шарбук   ::   Форд Джеффри

С октября по март мы жили как настоящие отшельники. Крайне важно было присутствовать при первом и последнем снегопаде. Там, высоко в горах, всего в нескольких сотнях футов ниже края лесного массива, снежинки не были загрязнены сажей фабрик и теплом цивилизации. Те места выглядели просто сказочными – волки, темные дни, сугробы высотой в человеческий рост, пугающая тишина, в которой твои мысли заглушают только ветер и никем не нарушаемое, неизменное одиночество.

Жили мы в старом большом доме у озера, рядом с которым стояла лаборатория отца. Дом, конечно же, хорошо отапливался, но в лаборатории было холоднее, чем на улице. Довольно одинокое и мрачное существование для ребенка. У меня не было ни братьев, ни сестер, на сотню миль вокруг – ни одного товарища по играм. Когда я наконец достигла такого возраста, чтобы помогать отцу, я стала его ассистенткой – отчасти из любви к нему, а отчасти из скуки.

Мы работали вместе, как он сам когда-то работал с моим дедом, облачившись в тяжелую одежду, сидели в промерзшей лаборатории, сооруженной из жестяных листов. В зимние дни стены снаружи и изнутри покрывались пленкой инея. На механизмах, на инструментах – всюду висели сосульки. Перед каждым исследованием нам приходилось скалывать лед с колесиков, управлявших огромным оптическим увеличителем, через который мы разглядывали снежинки.