JК
Райский остров :: Барнет Джилл
Страница: 21 из 377Он поспешно открыл банку с тушенкой и быстро проглотил содержимое, затем доел все украденные бананы и галеты и запил это водой. Да, надо признаться, что накануне у него был ужин получше, хоть и состоял из хлеба и сыра, которые он стащил в деревенской лавке. А все почему? Должно быть, запивать украденным пивом его организму не в пример полезнее, чем водой.
Он взял несколько жилетов, надул их и устроил себе отличную подушку, затем достал несколько одеял, парусину и устроил ложе. В это время он почувствовал, что пароход отчаливает. Вскоре судно уже медленно-медленно качалось на волнах, удаляясь от острова.
Хэнк глубоко вздохнул. Похоже, это был его первый по-настоящему глубокий вдох с тех пор, как он убежал. Еще один глоток свободы, и он снова представил себе побег и мучительную изоляцию последних четырех лет. Боже, Боже! Он провел рукой по лицу и откинулся на свое импровизированное ложе. Хэнк лежал и просто глубоко дышал. Дышал полной грудью соленым морским воздухом. Он не был похож на спертый воздух камеры. Хэнк закрыл глаза, и только через какое-то время каждый мускул его тела расслабился. Его время снова принадлежало ему одному. И ночи тоже. Больше он не будет ходить в бары, ну разве в те, где подают холодное-прехолодное пиво с толстущими бифштексами. Никаких цепей. Больше он не будет махать кайлом в карьере. Больше не будет душной камеры, где нормальный сон невозможен. Так много лет он делал вид, что спал! Теперь он может спать, когда хочет.
Он взял несколько жилетов, надул их и устроил себе отличную подушку, затем достал несколько одеял, парусину и устроил ложе. В это время он почувствовал, что пароход отчаливает. Вскоре судно уже медленно-медленно качалось на волнах, удаляясь от острова.
Хэнк глубоко вздохнул. Похоже, это был его первый по-настоящему глубокий вдох с тех пор, как он убежал. Еще один глоток свободы, и он снова представил себе побег и мучительную изоляцию последних четырех лет. Боже, Боже! Он провел рукой по лицу и откинулся на свое импровизированное ложе. Хэнк лежал и просто глубоко дышал. Дышал полной грудью соленым морским воздухом. Он не был похож на спертый воздух камеры. Хэнк закрыл глаза, и только через какое-то время каждый мускул его тела расслабился. Его время снова принадлежало ему одному. И ночи тоже. Больше он не будет ходить в бары, ну разве в те, где подают холодное-прехолодное пиво с толстущими бифштексами. Никаких цепей. Больше он не будет махать кайлом в карьере. Больше не будет душной камеры, где нормальный сон невозможен. Так много лет он делал вид, что спал! Теперь он может спать, когда хочет.