JК
Рапсодия :: Гулд Джудит
Страница: 371 из 399Ту, которую он купил много лет назад вместо отнятой, московской, дедушки Аркадия. Он потянулся, провел пальцами по холодному металлу. Внезапно осознал, как давно он не вспоминал старика. Интересно, что сказал бы его наставник о его теперешней жизни? Кажется, он уже знает ответ. Ничего хорошего. Сказал бы, наверное, что страсти взяли над ним верх в ущерб добродетели.
«Прости меня, дедушка Аркадий, — взмолился он. — Прости и помоги. Я совсем растерялся. Сам себя не понимаю».
Миша благоговейно коснулся мезузы губами. Услышал, что пришел лифт, и поспешно вытер слезы с глаз.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ
Осень 1999 года
Верхний Уэст-Сайд, Манхэттен
Пожилой россиянин вошел из холла в просторную гостиную в сопровождении неизменных охранников в неизменных черных кожаных плащах и ковбойских ботинках. Погрузил ступни в толстый пушистый ковер, оглядел огромную комнату с дорогой мебелью, картинами и скульптурами. Сквозь французские двери виднелась круговая терраса с массой вечнозеленых растений, высоко над головами простых смертных, над шумом городских улиц.
Один из громил даже присвистнул:
— Вот это да! Культурно жить не запретишь. Второй круто развернулся:
— Твою мать!
— Оставайтесь здесь! — приказал пожилой, не обращая внимания на их восторги. Он прошел к французским дверям, вышел на террасу. Остановился у перил, глядя на город. День выдался прохладный, но ясный. Он мог разглядеть мост имени Джорджа Вашингтона к северу и даже сады Нью-Джерси.
«Прости меня, дедушка Аркадий, — взмолился он. — Прости и помоги. Я совсем растерялся. Сам себя не понимаю».
Миша благоговейно коснулся мезузы губами. Услышал, что пришел лифт, и поспешно вытер слезы с глаз.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ
Осень 1999 года
Верхний Уэст-Сайд, Манхэттен
Пожилой россиянин вошел из холла в просторную гостиную в сопровождении неизменных охранников в неизменных черных кожаных плащах и ковбойских ботинках. Погрузил ступни в толстый пушистый ковер, оглядел огромную комнату с дорогой мебелью, картинами и скульптурами. Сквозь французские двери виднелась круговая терраса с массой вечнозеленых растений, высоко над головами простых смертных, над шумом городских улиц.
Один из громил даже присвистнул:
— Вот это да! Культурно жить не запретишь. Второй круто развернулся:
— Твою мать!
— Оставайтесь здесь! — приказал пожилой, не обращая внимания на их восторги. Он прошел к французским дверям, вышел на террасу. Остановился у перил, глядя на город. День выдался прохладный, но ясный. Он мог разглядеть мост имени Джорджа Вашингтона к северу и даже сады Нью-Джерси.