Последнее место, которое создал Бог   ::   Хиггинс Джек

Я его просто ведрами пил в старые времена во Франции.

Я попробовал немного. Вино оказалось холодным как лед, терпким и освежающим.

— Вы были на Западном фронте?

— Конечно. Целых три года. Таких бесконечных три года, скажу я тебе.

Это по крайней мере объясняло, почему у него капитанский чин. Я сказал:

— Но ведь Америка не вступала в войну до 17-го года.

— Ах, это! — Он отклонился назад, чтобы не мешать обслуживать нас подошедшему с подносом официанту, в белой рубашке и кушаке. — Я летал у французов в эскадрилье "Лафайет". Ньюпорт-Скаутс и Спейдс.

Он наклонился, чтобы снова наполнить мой бокал, и спросил:

— Сколько тебе лет, Мэллори?

— Двадцать три.

Он рассмеялся:

— В твоем возрасте я уже имел на счету двадцать шесть убитых. Был сбит четыре раза, один из них самим фон Рихтхофеном.

Странная вещь, но я ни на секунду не засомневался в том, что услышал. Хотя, по правде, все это сильно смахивало на хвастовство, но сама его манера говорить заставляла верить, с ним именно так и происходило.

Мы ели рыбный суп, а потом тушенных в собственной крови цыплят, которые на вкус оказались гораздо лучше, чем я ожидал. Нам подали яйца и оливы, жаренные на оливковом же масле, конечно же целую гору риса и томаты в уксусе.

Хэннах болтал без умолку, хотя ел и пил ненормально много, что, впрочем, привело лишь к тому, что он начал говорить громче и быстрее, чем обычно.

— Я прошел жестокую школу, поверь мне.