Две девочки и мальчик ковыряли совком песок и складывали его в ведерки. Именно с этой троицы не сводила глаз Катя Щебетина. Она уже, наверное, протерла последнюю скамейку до дыр, как вдруг одна из девочек, неловко повернувшись, толкнула мальчика. Тот не удержался и вывалился из песочницы. Понадобилась какая-то доля секунды, чтобы Катя очутилась рядом. Она схватила ребенка, не успевшего осознать, что, собственно, с ним случилось, и стала тискать его, проверяя сохранность его конечностей, дуть на испачканную песком коленку. Наконец от всех ее действий мальчику, вероятно, стало щекотно, он засмеялся, а Катя подняла на него глаза, полные слез.
— Не плачь, тетя, мне не больно, — проговорил малыш. Пашкин увидел, как она взяла обе детские ладошки и поцеловала их. По ее лицу катились слезы. Хотя Пашкин стоял совсем рядом, он мог не опасаться быть замеченным Катей. Она не видела никого и ничего вокруг. Весь мир для нее сейчас был сосредоточен в этом трехлетнем карапузе. На детей, столпившихся рядом, она даже не взглянула.
Подошла тетка в белом халате и увела ее. По дороге Катя несколько раз оглянулась на ребенка. К тому подошли две нянечки, водворили его в песочницу, дали ведро, совок. Дети продолжили игру.
Ничего особенного, но Виктор почувствовал, что произошло что-то важное, необычное. В висках застучало, уши начали нагреваться. Сейчас запылают как флаги.
Он сам еще ни черта не понял, а уши уже реагируют. Дурацкая природа.