Последний алхимик   ::   Мерфи Уоррен

— Что это такое — улики, которые будут приняты судом? — спросил он, внутренне опасаясь, что оказывается втянутым в непостижимое нечто, которое заставляет американцев вести себя как ненормальные.

— Видишь ли, нельзя, например, добывать улики противозаконными методами. Судья их не примет.

— Даже если то, что ты пытаешься доказать, — правда? — изумился Чиун.

— Неважно, служат ли твои улики установлению истины или нет, как и то, виновен подсудимый или нет. Если ты нарушаешь правила, тогда судья не примет твои улики к рассмотрению.

— Значит, правда никого не интересует? — спросил Чиун.

— Ну, в некотором смысле она всех интересует. Конечно. Но люди ведь должны и от произвола полиции быть защищены. Иначе это будет полицейское государство, диктатура, тирания, — объяснил Римо.

Он мог бы сказать Чиуну и о том, что не что иное, как такое гипертрофированное представление о правосудии и является первопричиной существования всей их организации, но Чиун этого никогда бы не понял. Он просто не хотел этого понять.

— Среди тиранов были и замечательные личности, Римо. Никогда не говори плохо о тиранах. Тираны хорошо платят. История Синанджу знает немало щедрых на похвалу тиранов.

— В этой цивилизации тиранов не жалуют, — сказал Римо.

— Именно поэтому мы и не относим себя к этой цивилизации. Чем вот ты сейчас занимаешься — гоняешься за каким-то украденным металлом, как какой-нибудь сторож на складе? Тирания чтит настоящего ассасина.

— Тшш, — сказала Консуэло и позвонила в дверь.