JК
Последний порог :: Мерфи Уоррен
Страница: 142 из 172Никто из сидящих за стойками не задал странной паре ни одного вопроса.
Догадался сделать это только лифтер, распахнувший перед ними двери своей кабины.
— Вы куда, ребята? — сдвинул он брови.
— Кондиционеры проверить, — небрежно бросил Глюк.
— На двенасатый, — добавил Ят-Сен.
И лифтер не стал больше задавать им вопросов.
* * *
Сидя на соломенной циновке посреди номера на двенадцатом этаже, Чиун искал утешения в памяти предков.
Мысли его проникали все глубже в сокровенные уголки его памяти — пока не добрались до одного из них, который он особенно редко навещал. Там было спрятано его детство. То быстрое, короткое детство, которое досталось ему — до того, как принял он из рук отца сан Мастера.
Его отец был самым высоким, сильным, красивым и храбрым человеком на свете. Взор его оставался ясным до того самого дня, когда ему было суждено уйти из этого мира. Его руки и ноги не знали себе равных по быстроте. Быстрее, чем движения Римо. И даже — его собственного сына, Чиуна.
Чиун вспомнил пожирателей крови — как дневная мгла потребовала в жертву вождя деревни, и тот, обезумев от боли, бежал, убивая всех на своем пути, пока Мастер не покрыл себя вечным позором в глазах всей деревни, одним ударом прекратив страдания несчастного.
Ибо никто не отваживался поднять руку на вождя — и Мастер, сделавший это, низко пал в глазах людей. В законе сказано — ни один Мастер Синанджу не имеет права поднять руку на односельчанина.
Догадался сделать это только лифтер, распахнувший перед ними двери своей кабины.
— Вы куда, ребята? — сдвинул он брови.
— Кондиционеры проверить, — небрежно бросил Глюк.
— На двенасатый, — добавил Ят-Сен.
И лифтер не стал больше задавать им вопросов.
* * *
Сидя на соломенной циновке посреди номера на двенадцатом этаже, Чиун искал утешения в памяти предков.
Мысли его проникали все глубже в сокровенные уголки его памяти — пока не добрались до одного из них, который он особенно редко навещал. Там было спрятано его детство. То быстрое, короткое детство, которое досталось ему — до того, как принял он из рук отца сан Мастера.
Его отец был самым высоким, сильным, красивым и храбрым человеком на свете. Взор его оставался ясным до того самого дня, когда ему было суждено уйти из этого мира. Его руки и ноги не знали себе равных по быстроте. Быстрее, чем движения Римо. И даже — его собственного сына, Чиуна.
Чиун вспомнил пожирателей крови — как дневная мгла потребовала в жертву вождя деревни, и тот, обезумев от боли, бежал, убивая всех на своем пути, пока Мастер не покрыл себя вечным позором в глазах всей деревни, одним ударом прекратив страдания несчастного.
Ибо никто не отваживался поднять руку на вождя — и Мастер, сделавший это, низко пал в глазах людей. В законе сказано — ни один Мастер Синанджу не имеет права поднять руку на односельчанина.