Смятение чувств   ::   Хейер Джорджетт

Тем не менее, добравшись до своей спальни, она ахнула, воскликнув:

– О Боже, папа, что, возомнил меня Клеопатрой? Я в жизни не видала такой кровати! И как, он считает, я буду в ней смотреться?

Это, несомненно, был самый потрясающий предмет обстановки – из красного дерева, инкрустированный серебром, с изголовьем, украшенным резной Исидой [11] .

Адам развеселился, но Марта Пинхой выразила недвусмысленное осуждение.

– Да, спросили бы вы меня, мисс Дженни… миледи, уж я бы вам высказала! А вам не мешало бы спросить, мисс Дженни, то есть миледи! Язычество – вот как это называется, и я просто не знаю, что нашло на хозяина! Ведь худшее вам еще предстоит увидеть!

– Боже правый, что? – спросила Дженни.

– Терпение, миледи! – мрачно сказала мисс Пинхой. – Но не раньше его светлости! Непристойность – вот что это такое! Сейчас, сейчас, подождите!

– Если это неприлично, думаю, именно мне следует посмотреть на это, а не ее светлости! – вмешался Адам. – Уходи, Дженни! Марта собирается раскрыть мне ужасную тайну, с тем чтобы я мог решить, подобает ли тебе это видеть.

– Какой стыд, милорд! – сказала мисс Пинхой, чье почтительное поведение по отношению к нему продолжалось менее недели. Брешь в ее обороне была пробита улыбкой, снискавшей ему столько доброжелателей; прошло не так много дней, и она уже обращалась с ним так, будто он, как и Дженни, был ее питомцем.