Сокол и цветок   ::   Хенли Вирджиния

Оба сознавали – все, что Фолкон сейчас делает с Джезмин, не вызывает в ней, как раньше, сопротивления. Он нетерпеливо раскрыл нежно-розовые створки раковины, готовой принять его, медленно, настойчиво вошел в восхитительное тело, и замер, давая ей привыкнуть к новым ощущениям. Влажные глубины были так непередаваемо горячи и туги, что копье Фолкона удлинилось по крайней мере на дюйм, прежде чем полностью оказалось в них. Он понял, что настал критический момент, когда она обычно удалялась от него, уходила в себя, отделяя разум от всяких физических ощущений. Именно ему выпало заставить Джезмин предложить себя в жертву великим божествам страсти. Фолкон начал двигаться, неспешно, проникая все глубже, стараясь, чтобы ритм движений совпадал с биением пульсирующей крови. Его язык огнем обжигал ее шею, лицо, губы, в ушах звучал неистовый шепот:

– Останься со мной, Джесси... почувствуй меня... почувствуй все... о Боже, ты такая горячая, такая тесная... улетим вместе, любимая... в другой мир...

Он был Соколом. Джезмин позволила уносить себя все выше и выше, пока он погружался все глубже. Не размыкая объятий, они взмыли к вершинам экстаза, задержались на несколько мгновений и, казалось, разлетелись на миллионы сверкающих брызг, слились в единое целое и лишь потом, постепенно, опустились вниз и поплыли по волнам моря блаженства. Джезмин льнула к мужу, словно не могла вынести мысли о том, что когда-нибудь может оторваться от него. Только об этом он и мечтал, этого хотел, требовал от нее.