JК
Тайны любви :: Вильфранш Анн-Мари
Страница: 99 из 277Некоторое время она оставалась в этой позе, предоставляя ему щедрую возможность пожирать глазами обнаруженные сокровища, а кончиками пальцев ласкала его руку, под предлогом удобства прикуривания, ласкала медленно, проводя пальцами вверх и вниз, словно это была не рука, а иная часть тела!
Когда она выпрямилась снова, освободив Армана от наваждения, то увидела, что щеки приятеля слегка порозовели, выдавая взволнованное состояние души. По молчаливому обоюдному соглашению они незаметно отделились от маленькой компании знакомых и отправились на поиски места, где могли бы спокойно поговорить и не быть услышанными. Теперь, когда Арман знал, что сочные дыни Доминики не затянуты под платьем в плотную броню, он не мог оторвать глаз от корсажа ее платья, словно пытаясь разглядеть сквозь атлас очертания крепких бутончиков.
Пока они болтали о ничего не значащих пустяках, Доминика намеренно углубляла его волнение, поводя плечами и поеживаясь, так чтобы ничем не стесненная грудь слегка колыхалась под платьем. И легкий румянец на щеках Армана становился все темнее и насыщеннее, как будто нечто, спрятанное под нижним бельем, тоже краснело и увеличивалось. Но хотя игра, в которую они играли, была невероятно захватывающей, в глубине души Арман опасался, как бы Мадлен не увидела его вдвоем с Доминикой в стороне от других гостей и не сделала бы соответствующие выводы. Это было бы очень некстати.
Его приятно удивило то, что Доминика не произнесла ни слова упрека. Наоборот, она разговаривала с ним как давний задушевный друг, симпатизирующий, но ненавязчивый. Арман подумал, что редко можно встретить в женщине такое лишенное предрассудков отношение к жизни, впрочем, он всегда считал Доминику необыкновенной женщиной. Само собой разумеется, Арман ошибался.
Когда она выпрямилась снова, освободив Армана от наваждения, то увидела, что щеки приятеля слегка порозовели, выдавая взволнованное состояние души. По молчаливому обоюдному соглашению они незаметно отделились от маленькой компании знакомых и отправились на поиски места, где могли бы спокойно поговорить и не быть услышанными. Теперь, когда Арман знал, что сочные дыни Доминики не затянуты под платьем в плотную броню, он не мог оторвать глаз от корсажа ее платья, словно пытаясь разглядеть сквозь атлас очертания крепких бутончиков.
Пока они болтали о ничего не значащих пустяках, Доминика намеренно углубляла его волнение, поводя плечами и поеживаясь, так чтобы ничем не стесненная грудь слегка колыхалась под платьем. И легкий румянец на щеках Армана становился все темнее и насыщеннее, как будто нечто, спрятанное под нижним бельем, тоже краснело и увеличивалось. Но хотя игра, в которую они играли, была невероятно захватывающей, в глубине души Арман опасался, как бы Мадлен не увидела его вдвоем с Доминикой в стороне от других гостей и не сделала бы соответствующие выводы. Это было бы очень некстати.
Его приятно удивило то, что Доминика не произнесла ни слова упрека. Наоборот, она разговаривала с ним как давний задушевный друг, симпатизирующий, но ненавязчивый. Арман подумал, что редко можно встретить в женщине такое лишенное предрассудков отношение к жизни, впрочем, он всегда считал Доминику необыкновенной женщиной. Само собой разумеется, Арман ошибался.