JК
Тамбур :: Малышева Анна
Страница: 1 из 86Аннотация: Если соседи но тамбуру доверяют друг другу, они не запирают дверей. Если мужчина обманывает нескольких женщин сразу, одна из них непременно отомстит. Если в семье нет доверия — она разрушится. Если любят слишком сильно, порой убивают Аксиома не требует доказательств. Преступление — требует. И оно уже совершено…
---------------------------------------------
Анна МАЛЫШЕВА
ТАМБУР
ПРОЛОГ
Подземный переход
Ночью подземные переходы метро начинают пугать всерьез. Можно испугаться кого угодно — нищего со столь зловещим лицом, что ему впору промышлять на большой дороге, а не просить Христа ради, опухшей бомжихи, которая невразумительно и вместе с тем агрессивно требует милостыню, продавца грошовых игрушек, который назойливо предлагает свой товар… Пугает не он сам, не его товар — уродливые собачки, заводные солдаты с автоматами, которые стреляют цветными огоньками. Пугает то, что вокруг него. То, что намертво въелось в сальную кафельную стену за его спиной, в плитки под его ногами. То, что и является истинным цветом ночи — не черным, а тускло-серым. Цветом голода, цветом отверженных, цветом преступления.
И потому женщина с девочкой лет двенадцати, спешившие выйти из перехода, так испугались, услышав сзади резкий оклик:
— Постойте!
— Что?!
Те разом остановились и обернулись. В этих ночных призывах, раздающихся в глухих местах, часто звучит не угроза, а мольба.
---------------------------------------------
Анна МАЛЫШЕВА
ТАМБУР
ПРОЛОГ
Подземный переход
Ночью подземные переходы метро начинают пугать всерьез. Можно испугаться кого угодно — нищего со столь зловещим лицом, что ему впору промышлять на большой дороге, а не просить Христа ради, опухшей бомжихи, которая невразумительно и вместе с тем агрессивно требует милостыню, продавца грошовых игрушек, который назойливо предлагает свой товар… Пугает не он сам, не его товар — уродливые собачки, заводные солдаты с автоматами, которые стреляют цветными огоньками. Пугает то, что вокруг него. То, что намертво въелось в сальную кафельную стену за его спиной, в плитки под его ногами. То, что и является истинным цветом ночи — не черным, а тускло-серым. Цветом голода, цветом отверженных, цветом преступления.
И потому женщина с девочкой лет двенадцати, спешившие выйти из перехода, так испугались, услышав сзади резкий оклик:
— Постойте!
— Что?!
Те разом остановились и обернулись. В этих ночных призывах, раздающихся в глухих местах, часто звучит не угроза, а мольба.