Татьянин дом   ::   Нестерова Наталья

— Ничего она не телится! — прикрикнула Стеша. — Пойдем, не придумывай, дура старая, — и вытолкала подругу из гаража.

Клавдия медленно шла по дороге и плакала. Скольких телят она приняла за свою жизнь? Больше, чем зим прожила, потому что рука, ныне плетью висящая, была легкой что на тесто для хлебов, что на роды для скотины. Клавдия очень любила маленьких — детей и живность всякую, любила их молочный запах, беспомощность и хрупкость, любила их нянчить и выхаживать. А вырастали — и все труды ее как в песок. Скотину резали, а дети уезжали и будто чужими становились. Она редко думала о детях в последнее время, забыла и как надеяться, и как обижаться на них. Вот теленочка, который у Зорьки шел, жалко ей было до щипоты в груди.

— Чего ревешь, кочерыжка перекошенная? — злилась Стеша. — Подбери сопли, карга парализованная. Еще один инсульт тебя сейчас трахнет — думаешь, я тебя до дому дотащу? Ты думаешь, у меня силов сколько? Ты думаешь, ты одна больная? Ты одна добрая? Ишь! Она — сердобольная, а я — дрянь последняя. И не строй мне рожи! Я знаю — ты так обо мне подумала. Нет, подумала! После всего, что я сделала для тебя! Сволочь неблагодарная, змея подколодная.

Будешь подыхать — не подойду, воды не подам, помирай на сухую.

Они шли долго, останавливались, отдыхали. Стеша все бранилась. Но Клавдия на нее не обижалась.