JК
Бесславное крушение одной блестящей репутации :: Честертон Гилберт Кит
Страница: 6 из 22Он четыре раза подряд стукнул в очень низкую и грязную дверь, выходившую на глухую, заброшенную улицу. Дверь быстро распахнулась, и полоса газового света пронизала тьму. Мы начали напряженно вслушиваться, но разговор был короток, прост и непонятен, как всякий разговор подобного рода. Наш изысканный приятель передал в дверь какой-то предмет, похожий не то на клочок бумаги, не то на карточку, и сказал:
— Немедленно. Возьмите кеб.
Грубый, низкий голос ответил изнутри:
— Будет сделано.
Дверь захлопнулась; мы снова очутились во мраке и снова устремились вслед за таинственным незнакомцем, плутая в лабиринте узких переулков и ориентируясь по фонарям. Было всего только пять часов, но благодаря зиме и туману казалось, что уже полночь.
— Удивительно странная прогулка для человека в лакированных ботинках, — повторил я.
— Не знаю, — скромно сказал Бэзиль. — Мы, кажется, выходим на Берклей-сквер.
Продолжая шагать, я напряженно всматривался в темноту, чтобы хоть как-то установить направление. В течение десяти минут я не имел ни малейшего понятия, где мы находимся; наконец я увидал, что мой друг прав. Мы находились в самой фешенебельной части Лондона, еще более унылой, надо сознаться, чем убогие плебейские кварталы.
— Удивительно! — сказал Бэзиль, когда мы завернули на Берклей-сквер.
— Что именно? — спросил я. — Вы, кажется, сказали, что все вполне естественно.
— Я не удивлялся тому, что он расхаживает по запакощенным улицам, — отвечал Бэзиль.
— Немедленно. Возьмите кеб.
Грубый, низкий голос ответил изнутри:
— Будет сделано.
Дверь захлопнулась; мы снова очутились во мраке и снова устремились вслед за таинственным незнакомцем, плутая в лабиринте узких переулков и ориентируясь по фонарям. Было всего только пять часов, но благодаря зиме и туману казалось, что уже полночь.
— Удивительно странная прогулка для человека в лакированных ботинках, — повторил я.
— Не знаю, — скромно сказал Бэзиль. — Мы, кажется, выходим на Берклей-сквер.
Продолжая шагать, я напряженно всматривался в темноту, чтобы хоть как-то установить направление. В течение десяти минут я не имел ни малейшего понятия, где мы находимся; наконец я увидал, что мой друг прав. Мы находились в самой фешенебельной части Лондона, еще более унылой, надо сознаться, чем убогие плебейские кварталы.
— Удивительно! — сказал Бэзиль, когда мы завернули на Берклей-сквер.
— Что именно? — спросил я. — Вы, кажется, сказали, что все вполне естественно.
— Я не удивлялся тому, что он расхаживает по запакощенным улицам, — отвечал Бэзиль.