Ты будешь страдать, дорогая   ::   Фокс Натали

Непроницаемо-темные глаза Фелипе ощупали ее почти обнаженную фигуру, и лишь затем онсклонился над ней, приник губами к животу, лаская языком пульсирующую плоть, пока она не застонала.

Это была пытка, заставлявшая Джемму висеть между небом и землей и мечтать о взрыве облегчения. Она знала, что Фелипе не остановится — во всяком случае, на этот раз.

Сдвинув трусики, он провел кончиком пальца по темному шелковистому треугольнику интимным, чувственным, ищущим жестом. Нежно, о Боже, как нежно прикасался он, уводя ее на грань восторженного взрыва. В этот искрящийся, пронзительный миг приближающегося экстаза она знала, что он не остановится. Как он умен, как хорошо знает ее…

Губы Джеммы приоткрылись в жалобном всхлипе:

— О Фелипе…

Эхо повторило ее слова, а вслед за ними и гортанный, победный стон Фелипе. Его движения ускорились, уверенные, властные, потому что он знал, что она уже далеко за гранью реальности. Извержение хлынуло яростными, раскаленными добела потоками, перед которыми сопротивление Джеммы оказалось бессильным. Приблизив губы к ее рту, — он остановил ее последний крик, полный страдания и муки.

Он жарко дышал ей в лицо, и Джемма, в душе сама извиваясь от боли, поняла, что и он страдает тоже. И тогда хлынули слезы. Она оплакивала себя, его, их любовь, в которой все пошло вкривь и вкось.

Фелипе осушил влагу с ее щек и отстранился, чтобы взглянуть на нее и пригладить ее густую, роскошную шевелюру. Он открыл рот, и Джемма напряглась, будто струна, в ожидании неизбежной, как ей показалось, злой насмешки.