Утренняя песня   ::   Кейтс Кимберли

И каждый раз, когда вы будете обнимать друг друга, вы оба будете знать, что я все еще с вами. Здесь. – Элизабет прижала ручонку Пипа к своему сердцу. – И что я люблю вас.

– Но я хочу, чтобы меня обнимала ты! Я хочу, чтобы это была ты!

– Ханна! – вскрикнула Элизабет. – Помоги!

Помочь? Как можно объяснить смерть, жестокость по отношению к ребенку? Существуют ли для этого какие-то слова? Но дело касалось Лиззи, ее Элизабет.

Ханна вышла из тени, встала на колени и дотронулась до младенчески мягкой щеки Пипа.

– Я тоже хочу, чтобы она осталась. Больше всего на свете. Но твоя мама... сломлена внутри.

Серо-зеленые глаза ребенка блеснули. У него был взгляд, как у взрослого.

– Это из-за папы, да?

– Да, Пип.

Он протянул руку. Ханна взяла ее, ощущая любовь Лиззи, все ее надежды и мечты, заключенные в теплом пожатии пальчиков ее сына.

– Мы должны уходить, пока и меня не сломали.

Повизгивание щенка вызвало слишком ясные и слишком острые воспоминания. Ханна вытерла слезы и повернулась как раз в тот момент, когда Пип вошел в комнату со спаниелем на руках.

– Нанна, псих говорит, что щенки спят в конуре, а можно я уложу этого рядом с собой под оделяло?

– Не стоит, Пип. Я не хочу, чтобы ты заболел.

– Когда я был маленький, я боялся, и мне снились плохие сны, иногда я выскальзывал из детской, чтобы мама взяла меня к себе в постель. Там было тепло и мягко, а от нее пахло цветами.