JК
Великолепие шелка :: Марш Эллен Таннер
Страница: 240 из 609Когда же ей стало совершенно ясно, что это не входит в его намерения, она с решительным видом обратилась к сидевшей возле ближайшего ткацкого станка женщине.
– С твоей дочерью все в порядке? – спросила она по-китайски, но получила в ответ только отсутствующий взгляд и отрицательное качание головой.
– Давайте забудем, что я говорил вам что-либо об этом ребенке, – предложил смущенно Дарвин. – Поверьте мне, он вполне здоров.
Поразмыслив, Чина сказала:
– Хорошо, пусть будет по-вашему.
Не произнеся больше ни слова, она отвернулась от корзины и вышла в прихожую.
Дарвин, следовавший за ней по пятам, прекрасно понимал, что любая другая женщина не смогла бы сдержать естественного, присущего ее полу любопытства и наверняка засыпала бы его вопросами. Мисс же Уоррик, напротив, больше ни разу не упомянула о ребенке и объявила лишь, пока меняла деревянные башмаки на туфельки, что ей пора уже возвращаться домой. Дарвин, восхищенный ее полной достоинства манерой держаться, которую она избрала в ответ на его странное поведение, проникся к ней еще большим уважением и симпатией, которые связывают обычно между собой самых близких, надежных друзей. А так как до этого ему не нравилась по-настоящему еще ни одна женщина, то он, потеряв всякое понятие о реальном соотношении вещей, тут же влюбился.
Впрочем, оно и неудивительно.
– С твоей дочерью все в порядке? – спросила она по-китайски, но получила в ответ только отсутствующий взгляд и отрицательное качание головой.
– Давайте забудем, что я говорил вам что-либо об этом ребенке, – предложил смущенно Дарвин. – Поверьте мне, он вполне здоров.
Поразмыслив, Чина сказала:
– Хорошо, пусть будет по-вашему.
Не произнеся больше ни слова, она отвернулась от корзины и вышла в прихожую.
Дарвин, следовавший за ней по пятам, прекрасно понимал, что любая другая женщина не смогла бы сдержать естественного, присущего ее полу любопытства и наверняка засыпала бы его вопросами. Мисс же Уоррик, напротив, больше ни разу не упомянула о ребенке и объявила лишь, пока меняла деревянные башмаки на туфельки, что ей пора уже возвращаться домой. Дарвин, восхищенный ее полной достоинства манерой держаться, которую она избрала в ответ на его странное поведение, проникся к ней еще большим уважением и симпатией, которые связывают обычно между собой самых близких, надежных друзей. А так как до этого ему не нравилась по-настоящему еще ни одна женщина, то он, потеряв всякое понятие о реальном соотношении вещей, тут же влюбился.
Впрочем, оно и неудивительно.