JК
Повесть об уголовном розыске (Рожденная революцией) :: Нагорный Алексей Петрович
Страница: 222 из 749 — Что делать и чем пожертвовать — чистотой взаимоотношений с Машей или поимкой Пантелеева…»
— Что-то ты темнишь, — сказала она. — Почему не хочешь? Не нравлюсь?
Коля подошел к прикроватной тумбочке, на которой стояли фотографии в рамочках, и незаметно уронил на столешницу фотографию Пантелеева.
— Нравишься, — повернулся он. — Не на того только нарвалась. Я, мать, не кобель, поняла? Сначала хахалей своих прогони, а потом видно будет! — И Коля яростно швырнул ей в лицо карточку Пантелеева.
Она послушно подобрала ее с пола и почти с нежностью посмотрела на Колю.
— Ревнивый, — сказала она грудным голосом. — Я о таком всю жизнь грезила. Муж у меня, видишь ли, дубина был. Совсем бесчувственный, не горячий совсем. А ты, я вижу… — она скрипнула зубами.
Коля схватил мешок, пулей вылетел в коридор.
— Марафет забыл, — зашипела она ему вслед.
Коля вернулся, схватил пробирку с белым порошком и наткнулся на ее колючий, вопрошающий взгляд.
— Я ждать буду. — Она жарко дохнула ему в лицо, но Коля вдруг поймал себя на том, что не верит ей. «Слова любовные, а глаза холодные, — подумал он. — Здесь что-то не чисто».
— Ровно через три дня жду, — сказала она. — Не забудь.
…Коля не ошибся. Едва закрылась за ним дверь, как из соседней комнаты вышел Пантелеев, задумчиво взглянул на адвокатшу:
— Рисковая ты, Раиса.
— Я подумала: если он из легашей — тебе надо самому посмотреть. Ты ведь бывший… — она усмехнулась.
— Не шути этим.
— Что-то ты темнишь, — сказала она. — Почему не хочешь? Не нравлюсь?
Коля подошел к прикроватной тумбочке, на которой стояли фотографии в рамочках, и незаметно уронил на столешницу фотографию Пантелеева.
— Нравишься, — повернулся он. — Не на того только нарвалась. Я, мать, не кобель, поняла? Сначала хахалей своих прогони, а потом видно будет! — И Коля яростно швырнул ей в лицо карточку Пантелеева.
Она послушно подобрала ее с пола и почти с нежностью посмотрела на Колю.
— Ревнивый, — сказала она грудным голосом. — Я о таком всю жизнь грезила. Муж у меня, видишь ли, дубина был. Совсем бесчувственный, не горячий совсем. А ты, я вижу… — она скрипнула зубами.
Коля схватил мешок, пулей вылетел в коридор.
— Марафет забыл, — зашипела она ему вслед.
Коля вернулся, схватил пробирку с белым порошком и наткнулся на ее колючий, вопрошающий взгляд.
— Я ждать буду. — Она жарко дохнула ему в лицо, но Коля вдруг поймал себя на том, что не верит ей. «Слова любовные, а глаза холодные, — подумал он. — Здесь что-то не чисто».
— Ровно через три дня жду, — сказала она. — Не забудь.
…Коля не ошибся. Едва закрылась за ним дверь, как из соседней комнаты вышел Пантелеев, задумчиво взглянул на адвокатшу:
— Рисковая ты, Раиса.
— Я подумала: если он из легашей — тебе надо самому посмотреть. Ты ведь бывший… — она усмехнулась.
— Не шути этим.