JК
Повесть об уголовном розыске (Рожденная революцией) :: Нагорный Алексей Петрович
Страница: 250 из 749 — Я на суде был, только в последнем ряду сидел… А вообще-то, парень, издаля он, прямо скажем, на тебя похож… Даже удивительно, как считаешь, Николаев?
— Да это он и есть, сам Пантелеев, — мрачно сказал Николаев. И оба засмеялись.
Пантелеев прислонился к стене — в глазах поплыло.
— Да ему, никак, худо? — удивился вахтер. — Садись, парень, остынь… Тюрьма, брат, она для свежего человека хуже парилки, это я по себе знаю.
— Некогда нам, пошли, — вдруг сказал Николаев и взял Пантелеева за руку. — Двигай.
— Постой-ка, — улыбнулся вахтер. — Ну-ка, пропуск! — И подмигнул Николаеву.
— Ну, чего буркалы вытаращил? — рассердился Николаев. — Покажи часовому пропуск! Как я! — Он полез в карман.
Пантелеев подошел вплотную к вахтеру, отстегнул клапан кармана гимнастерки и резко ударил вахтера ребром ладони по кадыку. Тот захрапел и упал.
Пантелеев отбросил засовы и выскочил на улицу.
На перроне царила предотъездная суета. Куда-то спешила старушка со связкой баранок: они висели через плечо, словно орденская лента, и вызывали всеобщую зависть. На строительство Волховской ГЭС отправлялся отряд комсомольцев. Ребята и девушки выстроились у вагонов и, сняв кепки и фуражки, пели «Интернационал». Сновали взад-вперед носильщики с огромными бляхами на груди, тащили баулы, чемоданы, корзины, но главным грузом были серые, грубой холстины мешки, набитые бог знает чем, неизвестно кому принадлежащие.
— Останови сейчас любого, спроси: чей мешок, — не найдешь хозяина, — угрюмо сказал Коля.
— Да это он и есть, сам Пантелеев, — мрачно сказал Николаев. И оба засмеялись.
Пантелеев прислонился к стене — в глазах поплыло.
— Да ему, никак, худо? — удивился вахтер. — Садись, парень, остынь… Тюрьма, брат, она для свежего человека хуже парилки, это я по себе знаю.
— Некогда нам, пошли, — вдруг сказал Николаев и взял Пантелеева за руку. — Двигай.
— Постой-ка, — улыбнулся вахтер. — Ну-ка, пропуск! — И подмигнул Николаеву.
— Ну, чего буркалы вытаращил? — рассердился Николаев. — Покажи часовому пропуск! Как я! — Он полез в карман.
Пантелеев подошел вплотную к вахтеру, отстегнул клапан кармана гимнастерки и резко ударил вахтера ребром ладони по кадыку. Тот захрапел и упал.
Пантелеев отбросил засовы и выскочил на улицу.
На перроне царила предотъездная суета. Куда-то спешила старушка со связкой баранок: они висели через плечо, словно орденская лента, и вызывали всеобщую зависть. На строительство Волховской ГЭС отправлялся отряд комсомольцев. Ребята и девушки выстроились у вагонов и, сняв кепки и фуражки, пели «Интернационал». Сновали взад-вперед носильщики с огромными бляхами на груди, тащили баулы, чемоданы, корзины, но главным грузом были серые, грубой холстины мешки, набитые бог знает чем, неизвестно кому принадлежащие.
— Останови сейчас любого, спроси: чей мешок, — не найдешь хозяина, — угрюмо сказал Коля.