Повесть об уголовном розыске (Рожденная революцией)   ::   Нагорный Алексей Петрович

 — Когда же все это, наконец, кончится? — Она опустилась на стул.

— Вот изловим последнего жулика…

Маша перебила его:

— Ты шутишь плоско, так шутит, если верить твоим рассказам, Кузьмичев, но он — дурак и сволочь, а ты? Зачем ты так?

— Я сказал Сергееву, что ты все равно поедешь со мной, — ушел от отзета Коля.

— Почему «все равно»? — удивилась Маша.

— Они с Бушмакиным требовали, чтобы ты со мною не ездила.

— Ах вот оно что. Какие заботливые, — Маша тут же переменила тон и закончила без тени иронии: — Они оба — настоящие люди, я их очень люблю, Коля. Но ты правильно им сказал: я все равно поеду!

Она села рядом с ним на старенький диван. Этот диван был, пожалуй, единственным приобретением с 1922 года. В остальном — все было без перемен.

— Маша, — сказал Коля и привлек ее к себе. — Ты знаешь, о чем я все время думаю?

— О чем? — Она заглянула ему в глаза.

— О тебе.

— Тогда не о чем, а о ком, — поправила она.

— Я вообще часто задумываюсь. Вот я. Допустим, я стал грамотнее. Расширился мой кругозор. Все это верно, конечно. Но ведь я отчетливо понимаю, как мне еще далеко до тебя. Что же нас объединяет?

— Любовь, — сказала Маша. — Дружба. Не на жизнь, а на смерть.

— Просто у тебя, — усмехнулся Коля.

— Просто потому, что верно, — заметила Маша. — Знаешь, я никакого представления не имею о твоей прошлой жизни. Все твои рассказы — как сказки Андерсена. Я не ходила по земле, на которой ты вырос.