Повесть об уголовном розыске (Рожденная революцией)   ::   Нагорный Алексей Петрович

— Лозунг Витьканес… — с трудом сказал Бушмакин. — «Долой самодержавие!». Казак его шашкой и потянул…

— Так это, значит… — Коля тронул рукав своего пальто и окончательно все понял.

Напротив «Старого Арсенала» чернели обгорелые стены Санкт-Петербургского окружного суда. Зацепившись за карниз, покачивался золоченый двуглавый орел — головами вниз. Бушмакин перехватил изумленный Колин взгляд:

— Отсюда нашего брата-рабочего, ну и вообще — всех, кто за революцию, на каторгу гнали. Суд это. Накипело у людей, вот и сожгли.

— И власть дозволила? — искренне удивился Коля? — Допустила?

— Революция, брат, позволения не спрашивает. Хлестнет у народа через край — он любую власть наизнанку вывернет. Особливо, если во главе народа умные люди. Такие, как товарищ Ленин. У него в этом суде, между прочим, старшего брата к смерти приговорили.

— А потом? — спросил Коля.

— Повесили потом, — коротко бросил Бушмакин. — Вот проходная, не зевай.

У дверей стояли рабочие. Один из них, парень лет восемнадцати, худой, чернявый, остроносый, махнул рукой, приветствуя Бушмакина, хмуро сказал:

— Стоим, брат. Угля нет, электричество отключили… А это кто с тобой?

— Пополнение.

Вошли в цех. Сквозь грязные, тусклые, во многих местах забитые фанерой оконца слабо проникал дневной свет. От махового колеса через все помещение тянулся набор шкивов, соединенных приводными ремнями со станками.

— Старое все, — сказал Бушмакин.