JК
Повесть об уголовном розыске (Рожденная революцией) :: Нагорный Алексей Петрович
Страница: 520 из 749Она была хорошо и уютно обставлена — старинный гарнитур красного дерева в стиле ампир, картины на стенах, цветистый фарфор на полочках. В «красном» углу висела богородица «Нечаяныя радости», перед ней теплилась лампада. А за столом сидел мужчина лет пятидесяти с бульдожьими щеками и выразительными глазами, которые зыркали по вошедшим, ввинчиваясь в них, словно два буравчика.
— Слушаю вас, — сказал мужчина. — Хвылин моя фамилия.
— Я Магницкий, — Иван Карлович шаркнул ножкой и поклонился. — Сам я не располагаю достаточной суммой. Но есть крупный человек, Кондратьев Николай Федорович, прошу любить и жаловать. — И Магницкий сделал жест в сторону Коли. — Ручаюсь за него, как за самого себя. Он не только все у вас возьмет, но и заплатит наличными!
Хвылин смотрел в упор, не мигая, и молчал.
— Не гоже вот так гостей потчевать, — тихо обронил Коля. — Не тот обычай.
— И я смотрю — не тот, — развел руками Хвылин. — Вроде бы православные люди зашли в православный дом. Икона висит, лампадка теплится. Что сделать-то надобно?
Магницкий нервно улыбнулся и торопливо перекрестился.
— Справа налево крест творить надобно, — насмешливо сказал Хвылин. — А ты что? — обратился он к Коле. — Или ты слишком крупный, чтобы лоб перекрестить?
— Я неверующий, — сухо сказал Коля.
— Какой же тогда ты блатной? — Хвылин говорил ровным, тихим голосом, словно проповедь в церкви читал. — Все блатяки крест носят, в бога веруют, он наш последний на сей земле заступник и отец.
— Слушаю вас, — сказал мужчина. — Хвылин моя фамилия.
— Я Магницкий, — Иван Карлович шаркнул ножкой и поклонился. — Сам я не располагаю достаточной суммой. Но есть крупный человек, Кондратьев Николай Федорович, прошу любить и жаловать. — И Магницкий сделал жест в сторону Коли. — Ручаюсь за него, как за самого себя. Он не только все у вас возьмет, но и заплатит наличными!
Хвылин смотрел в упор, не мигая, и молчал.
— Не гоже вот так гостей потчевать, — тихо обронил Коля. — Не тот обычай.
— И я смотрю — не тот, — развел руками Хвылин. — Вроде бы православные люди зашли в православный дом. Икона висит, лампадка теплится. Что сделать-то надобно?
Магницкий нервно улыбнулся и торопливо перекрестился.
— Справа налево крест творить надобно, — насмешливо сказал Хвылин. — А ты что? — обратился он к Коле. — Или ты слишком крупный, чтобы лоб перекрестить?
— Я неверующий, — сухо сказал Коля.
— Какой же тогда ты блатной? — Хвылин говорил ровным, тихим голосом, словно проповедь в церкви читал. — Все блатяки крест носят, в бога веруют, он наш последний на сей земле заступник и отец.