Повесть об уголовном розыске (Рожденная революцией)   ::   Нагорный Алексей Петрович

В вестибюле его сразу же окликнул статный, с отменной выправкой человек в офицерской бекеше без погон:

— Степан Петрович? Что с головой?

Голова у Сергеева была перевязана — ожог оказался очень сильным.

— Ротмистр Кузьмичев? — с холодком спросил Сергеев, неприязненно оглядывая военного. — Честно говоря, не ожидал. Давно ли на платформе Советской власти?

— Чувствую, что вы предпочли бы видеть меня по ту сторону баррикад, — усмехнулся Кузьмичев.

— Нет, отчего же. Просто я не верю в вашу искренность. Тогда, в Пулкове, вы рассуждали очень определенно: чернь на одной стороне, люди с уздой в руках — на другой. Или что-нибудь переменилось?

Подошел сотрудник Смольного, сказал:

— Товарищ Сергеев, Петровский ждет.

— Иду… — Сергеев кивнул Кузьмичеву: — Не уверен, что мы с вами встретимся еще раз, поэтому — прощайте.

— До свидания, — улыбнулся Кузьмичев. — Вас вызывают по делу, которое и ко мне имеет отношение, так что встреча наша не за горами, товарищ Сергеев.

…Кабинет Петровского выглядел странно. Совсем недавно здесь помещался будуар классной дамы, в алькове стояла кровать красного дерева.

— Сергеев? — Петровский посмотрел на часы. — Вы опоздали на три минуты.

— Извините, я разговаривал с Кузьмичевым, — хмуро сказал Сергеев.

Петровский кивнул:

— Понимаю. Бывший уланский офицер не вызывает у вас доверия?

— Не вызывает, — подтвердил Сергеев.

— А Бонч-Бруевич?

— Это другое дело.

— А почему так? Молчите? Тогда я скажу: Бонча знает лично Владимир Ильич.