Похищение Данаи   ::   Соловьев Владимир Рудольфович

- В полном составе?

- Да. Никита, Галя и я.

- И там?

- Что там? Как видите, Саша остался жив.

- Из вас надо клещами вытягивать.

- Не хочу, чтоб мои показания были использованы против Саши.

- Одного свидетеля мы уже опросили.

- Галю?

- Кого еще? Она же и труп опознала, хоть в этом и не было нужды. Так, формальности ради. Не хотите взглянуть?

Еще чего! От одной такой перспективы меня чуть не стошнило. Что утопленник, что удавленник - вид неприглядный. Да и труп не первой свежести. И какое отношение имеет это разлагающееся тело к живому Никите?

- Ни в коем разе! - отверг я любезное предложение Бориса Павловича. - К показаниям Гали мне добавить нечего. Мы с ней видели и слышали одно и то же. Что вы от меня хотите? Чтоб я подтвердил, что Саша бросился на Никиту и пытался его задушить?

- Пытался задушить? - переспросил Борис Павлович, похоже, искренне удивившись. - Это Галина Матвеевна почему-то не сообщила. Сказала только, что сцепились, но вы их растащили.

Досадно - проговорился! Почему Галя смолчала? Выгораживает своего миленка...

- Ровным счетом ничего не значит, - дал я тут же задний ход. Наоборот, выпустил пар - значит, успокоился. У них контроверзы с первой встречи. Два противоположных подхода к искусству: Саша - последний у нас в стране романтик, Никита - бескрылый позитивист, насмешник и охальник. Моцарт и Сальери в пушкинской интерпретации, с той только поправкой, что Сальери не отравлял Моцарта. Отсебятина родоначальника.