Похищение Данаи   ::   Соловьев Владимир Рудольфович

Имел полноеправо. Профессиональное - ну, знаешь, чуть изменить поворот головы, разворот плеч и прочее - обычная работа с моделью, а создает определенный интим. Я же сам ее каждый раз укладывал, чтоб было точь-в-точь как у Рембрандта. При Саше, правда. А здесь пошевелиться боюсь, столбняк напал, нерешительность, как у Гамлета. Никогда в жизни такого не испытывал, дикий напряг. С трудом оторвался от холста. До сих пор не пойму, что было в ее взгляде. Отчаянная какая-то решимость и одновременно - ненависть. Она готова была" мне отдаться, но не по страсти, а из ненависти ко мне. Боюсь, не поймешь, путано рассказываю. А если отдастся, никогда не простит. Ни мне, ни себе. Ни Саше, с которым у них война была в самом разгаре.

- Когда все это было? - перебил я. - Ты так рассказываешь, как будто все произошло только-только, прямо перед ее смертью.

- И мне так кажется. А иногда даже, что уже после смерти. Особенно то, что случилось, когда Саша сбег.

Он перескакивал с одного на другое, не отвечал на вопросы - словно, забыв обо мне, говорил сам с собой, воспоминания наезжали друг на друга, эмоциональная сумятица, грешным делом я так и подумал: а уж не спятил ли он взаправду? А я? Живо вообразил, как сидим с ним в одной палате и погружаемся в нирвану воспоминаний. А что, если это и есть прообраз моего будущего?

Ах, пошто она предвидит То, чего не отвратит?

- Ты и представить не можешь, как она была прекрасна с этим своим ожидающим и ненавидящим взглядом! - продолжал безумец.