JК
Загадочные женщины XIX века :: Бретон Ги
Страница: 246 из 289Через десять минут чета уже была снова за столом и, «давясь от смеха, принялась поглощать жаркое из телятины с грибами».
На следующий день праздник продолжился. Степенность прогулок в лесу то и дело нарушалась, и над примятыми папоротниками кружили удивленные птицы
Любовники вернулись в Париж обновленными, чувствуя себя так легко, как никогда в жизни.
Гамбетта, полный сил, бодрый, тут же взялся за дело. Он снова штурмовал трибуны, выступал на конгрессах, рисовался на банкетах, произносил речи, кричал заливался соловьем, жестикулировал.
— Гений! — говорили про него.
Никто не подозревал, что нити от этой толстой марионетки держала в руках Леони, покорно остававшаяся в тени.
«Женщина до самых кончиков пальцев», как писал о ней Пьер Ватран, молодая еврейка не только силой своего ума помогала Гамбетте. В те дни, когда в Палате ожидались дебаты по особо важным вопросам, она «накачивала» своего возлюбленного ласками.
Оратор посылал ей письма, в которых рассыпался в благодарностях. Например, 13 января 1875 года он писал:
«Любимая, без сомнения, ты самое очаровательное творение, которое когда-либо выходило из рук природы, и с каждым днем я чувствую себя все более обязанным судьбе, благодаря которой стал причастным той феерии обаяния и грации, которую ты собой являешь.
Я не знаю, что во мне пленено больше — сердце или разум. В тот момент, когда я готов отдать предпочтение сердцу, разум бунтует и заявляет о том, что покорен в не меньшей степени.
На следующий день праздник продолжился. Степенность прогулок в лесу то и дело нарушалась, и над примятыми папоротниками кружили удивленные птицы
Любовники вернулись в Париж обновленными, чувствуя себя так легко, как никогда в жизни.
Гамбетта, полный сил, бодрый, тут же взялся за дело. Он снова штурмовал трибуны, выступал на конгрессах, рисовался на банкетах, произносил речи, кричал заливался соловьем, жестикулировал.
— Гений! — говорили про него.
Никто не подозревал, что нити от этой толстой марионетки держала в руках Леони, покорно остававшаяся в тени.
«Женщина до самых кончиков пальцев», как писал о ней Пьер Ватран, молодая еврейка не только силой своего ума помогала Гамбетте. В те дни, когда в Палате ожидались дебаты по особо важным вопросам, она «накачивала» своего возлюбленного ласками.
Оратор посылал ей письма, в которых рассыпался в благодарностях. Например, 13 января 1875 года он писал:
«Любимая, без сомнения, ты самое очаровательное творение, которое когда-либо выходило из рук природы, и с каждым днем я чувствую себя все более обязанным судьбе, благодаря которой стал причастным той феерии обаяния и грации, которую ты собой являешь.
Я не знаю, что во мне пленено больше — сердце или разум. В тот момент, когда я готов отдать предпочтение сердцу, разум бунтует и заявляет о том, что покорен в не меньшей степени.