JК
Желание под солнцем :: Робардс Карен
Страница: 149 из 394Если еще раз обнаружу их на себе, то дам тебе именно то, о чем они просят!
Он говорил опасно тихим голосом, ровным и обманчиво спокойным. Лайла никогда еще не слышала у него такого тона и вначале стояла, оцепенев, когда он швырял в нее эти слова. Но под конец этой речи ее первоначальная нервозность и замешательство потонули в смеси унижения и чистейшей ярости.
– Ах ты, самодовольная скотина!.. – выдохнула она. – Как ты смеешь намекать, что я… что я… Когда мы попадем на Барбадос, я прикажу выпороть тебя плетью за такие слова!
– Ах вот как? – прорычал он, а потом рванул ее на себя и впился ртом в ее рот. От силы этого поцелуя ее голова запрокинулась к нему на плечо; ярость поцелуя разомкнула ей губы, и он резко и грубо ворвался ей в рот. Шокированная/и взбешенная, она вырывалась как безумная, но он был слишком силен для нее и со смехотворной легкостью сдерживал ее сопротивление. Она пыхтела, задыхалась, ее дыхание наполняло его рот, но все ее отчаянные удары и пинки действовали на него не больше, чем если бы она была ребенком, закатившим истерику. Он зажал ее руки, окружил ее своей волосатой, влажной от пота голой плотью и запахом мужчины. Рука с длинными пальцами зарылась в густую путаницу ее волос, обхватив затылок, и оттянула ее голову назад, чтобы облегчить доступ ко рту.
Никогда в жизни ее так не целовали! Так не должно быть – это неприлично, думала она.
Он говорил опасно тихим голосом, ровным и обманчиво спокойным. Лайла никогда еще не слышала у него такого тона и вначале стояла, оцепенев, когда он швырял в нее эти слова. Но под конец этой речи ее первоначальная нервозность и замешательство потонули в смеси унижения и чистейшей ярости.
– Ах ты, самодовольная скотина!.. – выдохнула она. – Как ты смеешь намекать, что я… что я… Когда мы попадем на Барбадос, я прикажу выпороть тебя плетью за такие слова!
– Ах вот как? – прорычал он, а потом рванул ее на себя и впился ртом в ее рот. От силы этого поцелуя ее голова запрокинулась к нему на плечо; ярость поцелуя разомкнула ей губы, и он резко и грубо ворвался ей в рот. Шокированная/и взбешенная, она вырывалась как безумная, но он был слишком силен для нее и со смехотворной легкостью сдерживал ее сопротивление. Она пыхтела, задыхалась, ее дыхание наполняло его рот, но все ее отчаянные удары и пинки действовали на него не больше, чем если бы она была ребенком, закатившим истерику. Он зажал ее руки, окружил ее своей волосатой, влажной от пота голой плотью и запахом мужчины. Рука с длинными пальцами зарылась в густую путаницу ее волос, обхватив затылок, и оттянула ее голову назад, чтобы облегчить доступ ко рту.
Никогда в жизни ее так не целовали! Так не должно быть – это неприлично, думала она.