Женщины президента   ::   Лобановская Ирина

Она по-прежнему пугалась его резкости, тяжести его тела, его неловких, неуклюжих, грубоватых движений — он постоянно то больно зажимал ей руку, то оставлял синяк на плече и засос на губах… Такая любовь Настю нисколько не вдохновляла. Да разве она вообще должна быть такой? И Настя надумала сходить к врачу в платную.

Морщинистая старушка, как гофрированная, навсегда смятая временем ткань, которую уже никогда не разгладить никаким утюгом, встретила Настю приветливо.

— Деточка, — сказала она, — это у тебя просто все такое узенькое в организме. Ты посмотри, какие у тебя ручки! Ты же астеник от природы! Значит, нужно потихоньку растягивать. Можно зеркалом. Но пусть лучше это делает муж. Понемножку, осторожно… Вам нужно привыкать друг к другу. Семья — это всегда две шестеренки, которые прежде свободно крутились себе в свое удовольствие в разные стороны. А в семье им приходится притираться друг к другу. В любом смысле. Москва не сразу строилась…

Москва — да, она, конечно, не сразу… Только ее мгновенного появления никто и не ждал. А Тарасову подавай все сразу — полное совпадение настроений и желаний, абсолютное единение тел и мыслей… Всякие отклонения от нормы им не приветствуются. А кто определил, какой она должна быть, эта самая норма?!

Старушка улыбнулась и ласково оглядела Настю.

И вдруг проницательно спросила:

— Да вы любите ли друг друга? Ведь эти проблемы — на самом деле ерунда! Они часто решаются очень просто, когда есть настоящее желание. Я всю жизнь занимаюсь физиологией. И чем больше я ею занимаюсь, чем лучше я ее знаю, тем больше понимаю, как мало порой от нее зависит.