JК
Женщины времен июльской монархии :: Бретон Ги
Страница: 29 из 311Софи, расточая то тут, то там двусмысленные улыбки, не скупясь на обещания одним и позволяя некоторые вольности другим, добилась того, что вконце концов, навязала всем своего маленького человечка.
Завоевав трибуну, Тьер практически никогда больше ее не покидал. На каждом заседании он карабкался, точно гномик, просил слова, цитировал Вергилия, Тацита, Руссо, Вольтера, упивался собственными фразами и, наконец, совершенно оглушил своим марсельским краснобайством самую недоброжелательную часть депутатов.
В конце июля 1832 года, стремясь вознаградить его за все огорчения, г-жа Дон решила повезти Тьера на месяц в Тун, где вместе с мужем и дочерьми собиралась провести курортный сезон.
Через несколько недель вся компания была уже в Венсене и играла перед соседями убедительный спектакль милого доброго семейства.
Тьер никогда не был так счастлив, как в дни своего волшебного отпуска. Каждый день они совершали долгую прогулку, и тогда все удовольствия сливались для Адольфа в одно целое. Одной рукой он ласкал Софи, а другой, если можно так сказать, говорил о политике с г-жой Дон.
Этому идиллическому существованию неожиданно наступил конец, после того как от короля однажды пришло послание. Луи-Филипп, срочно нуждавшийся в человеке, не обремененном чрезмерной щепетильностью, для эффективной борьбы с министром Дюпеном, чья значительность начинала мешать, призывал к себе Тьера. Последний, поняв, что ему улыбнулась удача, обнял г-жу Дон, вскочил в карету и, весь взмыленный, примчался в Тюильри.
Завоевав трибуну, Тьер практически никогда больше ее не покидал. На каждом заседании он карабкался, точно гномик, просил слова, цитировал Вергилия, Тацита, Руссо, Вольтера, упивался собственными фразами и, наконец, совершенно оглушил своим марсельским краснобайством самую недоброжелательную часть депутатов.
В конце июля 1832 года, стремясь вознаградить его за все огорчения, г-жа Дон решила повезти Тьера на месяц в Тун, где вместе с мужем и дочерьми собиралась провести курортный сезон.
Через несколько недель вся компания была уже в Венсене и играла перед соседями убедительный спектакль милого доброго семейства.
Тьер никогда не был так счастлив, как в дни своего волшебного отпуска. Каждый день они совершали долгую прогулку, и тогда все удовольствия сливались для Адольфа в одно целое. Одной рукой он ласкал Софи, а другой, если можно так сказать, говорил о политике с г-жой Дон.
Этому идиллическому существованию неожиданно наступил конец, после того как от короля однажды пришло послание. Луи-Филипп, срочно нуждавшийся в человеке, не обремененном чрезмерной щепетильностью, для эффективной борьбы с министром Дюпеном, чья значительность начинала мешать, призывал к себе Тьера. Последний, поняв, что ему улыбнулась удача, обнял г-жу Дон, вскочил в карету и, весь взмыленный, примчался в Тюильри.