Жюльетта. Том II   ::   де Сад Маркиз

Скажите, разве есть предел несправедливости, которую сама Природа творит ежеминутно? Есть ли что-нибудь более несправедливое, чем, например, град — каприз нашей праматери, — который разоряет бедного крестьянина и в то же время не трогает ни одной грозди в винограднике его богатого соседа? Возьмите войну, опустошающую целые страны по прихоти какого-нибудь тирана, или ту непостижимую случайность, позволяющую злодею купаться в богатстве, между тем как честный человек всю свою жизнь пребывает в нищете и в горе. Возьмите болезни, которые выкашивают население целых провинций, или постоянную закономерность, когда порок непременно торжествует, но не проходит и дня без того, чтобы не была унижена добродетель. Так вот я вас спрашиваю, справедлива ли поддержка, которую Природа постоянно оказывает могущественному человеку в ущерб человеку беспомощному?

И можно ли считать несправедливым того, кто следует ее примеру?

Стало быть — и иного вывода из всего сказанного мною быть не может, — нет ничего дурного в том, чтобы попирать все надуманные принципы человеческой справедливости, чтобы создать свои собственные законы, продиктованные нашими собственными потребностями, и законы эти для нас всегда будут самыми справедливыми, потому что они созданы в угоду нашим страстям и нашим интересам — самым священным божествам в этом мире; если и существует истинная несправедливость, то она заключается в том, что человек отдает предпочтение иллюзиям, игнорируя чувства, данные ему Природой, которую по-настоящему оскорбляет только наше небрежение этими чувствами. Вопреки утверждениям вашего незадачливого философа Монтескье, справедливость не есть нечто вечное, незыблемое для всех времен и народов, истина заключена в противоположном: справедливость зависит от обычаев, характера, темперамента, национального духа и морали населения.