JК
Жюльетта. Том I :: де Сад Маркиз
Страница: 847 из 896Однако, как ни приятно носить эти мрачные одеяния, главной радостью для меня стал тот факт, что я оказалась владелицей четырех богатых поместий, оцениваемых в пятьдесят тысяч ливров, плюс к тому в сундуках покойного графа я нашла сто тысяч франков наличными [118] .
Этого более чем достаточно для путешествия в Италию, думала я, перекладывая пухлые— пачки денег в свой дорожный сундучок, и это еще раз подтверждало, что рука судьбы, благоволящей к злодею, всегда раздает наибольшие милости самому преданному стороннику злодейства.
По счастливой случайности, аббат Шабер незадолго до того путешествовал по Италии и теперь снабдил меня самыми лестными рекомендательными письмами. Взамен я оставила на его попечение свою дочь, и он обещал заботиться о ней; нет нужды добавлять, что моя забота о ребенке объяснялась материальными соображениями, а не материнскими чувствами, так как ничего подобного не было в моем сердце. В качестве предметов для утоления похоти я взяла в дорогу одного сильного, хорошо сложенного и смазливого лакея по имени Зефир, с которым часто развлекалась, изображая Флору, и горничную Августину — восемнадцатилетнюю девушку прекрасной наружности. В сопровождении этих двух преданных мне душой и телом слуг, еще одной случайной попутчицы, нескольких коробок с багажом и наполненным доверху драгоценным сундучком я села в дилижанс и быстро, без остановок, не считая ночлега, добралась до Турина.
Этого более чем достаточно для путешествия в Италию, думала я, перекладывая пухлые— пачки денег в свой дорожный сундучок, и это еще раз подтверждало, что рука судьбы, благоволящей к злодею, всегда раздает наибольшие милости самому преданному стороннику злодейства.
По счастливой случайности, аббат Шабер незадолго до того путешествовал по Италии и теперь снабдил меня самыми лестными рекомендательными письмами. Взамен я оставила на его попечение свою дочь, и он обещал заботиться о ней; нет нужды добавлять, что моя забота о ребенке объяснялась материальными соображениями, а не материнскими чувствами, так как ничего подобного не было в моем сердце. В качестве предметов для утоления похоти я взяла в дорогу одного сильного, хорошо сложенного и смазливого лакея по имени Зефир, с которым часто развлекалась, изображая Флору, и горничную Августину — восемнадцатилетнюю девушку прекрасной наружности. В сопровождении этих двух преданных мне душой и телом слуг, еще одной случайной попутчицы, нескольких коробок с багажом и наполненным доверху драгоценным сундучком я села в дилижанс и быстро, без остановок, не считая ночлега, добралась до Турина.