Жюстина, или Несчастья добродетели   ::   де Сад Маркиз

Что касается Розали, можно без преувеличения сказать, что это была одна из тех небесных дев, каких природа очень редко являет взору смертных: едва достигнув четырнадцатилетнего возраста, Розали сочетала в себе все прелести, способные вызвать восхищение: фигуру нимфы, глаза, излучавшие живое и чистое любопытство, томные и возбуждающие черты лица, восхитительнейший рот, густые каштановые волосы, ниспадавшие до пояса, ослепительно белую кожу… изысканной формы грудь, уже отмеченную печатью расцвета, и нежнейшие ягодицы… О счастливые ценители этой сводящей с ума части тела! Нет среди вас ни одного, кто не пришел бы в восторг при виде этих потрясающих полушарий, ни одного, кто не сделал бы их предметом своего обожания, разве что Жюстина могла соперничать с ней в этом отношении.

Господин Роден, как уже было сказано, содержал пансион для детей обоего пола. Он завел его при жизни своей жены, и с тех пор, как хозяйку дома заменила его сестра, в нем ничего не изменилось. У Родена было много учеников из самого избранного общества: пансион постоянно насчитывал две сотни учеников — половина девочек, половина мальчиков, — и всем им было не меньше двенадцати лет, а в семнадцатилетнем возрасте их выпускали. Трудно было найти детей более красивых, чем ученики Родена. Когда к нему приводили кандидата с физическими недостатками или непривлекательной внешности, он тотчас отправлял его обратно под разными предлогами: таким образом число пансионеров было либо не полным, либо все они были очаровательны.

Роден сам давал уроки своим подопечным мальчикам; он преподавал им почти все науки и искусства, Селестина, его сестра, занималась девочками; не было ни одного стороннего учителя, поэтому все маленькие сладострастные секреты дома, все тайные его пороки оставались внутри.

Как только Жюстина разобралась в новой обстановке, ее проницательный ум не мог не предаться определенным размышлениям, а близкая дружба с Розали, навязанная ей, скоро дала пищу для новых мыслей.