JК
Жюстина, или Несчастья добродетели :: де Сад Маркиз
Страница: 661 из 1038Так однажды случилось, когда д'Эстерваль в очередной раз смеялся над ее любовью к добронравию и внушал ей всюнелепость так называемой добродетели.
— Да, сударь, я это знаю, — сказала она с горячностью всей своей непорочной души, которая часто стоит больше, нежели сила разума, — да, я знаю прекрасно, что добронравие плодит лишь неблагодарных, но я скорее готова страдать от несправедливости людей, чем от угрызений своей совести [47] .
Такие разговоры велись в этом обществе, извращенные нравы которого все еще не могли, как мы видим, подавить в нашей героине благостные принципы ее детства, когда в гостиницу приехали какие-то люди.
— Ну, эти не принесут нам большой прибыли, — заметил д'Эстерваль, — а вот хорошенькая доза сладострастия нам не помешает, я уже чувствую прилив крови в чреслах.
— Что это за люди? — спросила Доротея.
— Одно несчастное семейство: отец, мать и дочь. Первый еще силен, и, надеюсь, тебе понравится. Мамаша… да вот, взгляни в окно: лет тридцать, не больше, белая кожа, хорошенькая фигурка; что до дочери, то это красавица… лет тринадцати, посмотри, какое у нее очаровательное лицо. О Доротея, какой это будет оргазм!
— Сударь, — сказал вошедший отец, с почтением обращаясь к хозяину, — прежде чем остановиться у вас, я считаю своим долгом предупредить вас о нашем бедственном положении, а оно таково, что мы не сможем заплатить вам, какова бы мизерна ни была плата.
— Да, сударь, я это знаю, — сказала она с горячностью всей своей непорочной души, которая часто стоит больше, нежели сила разума, — да, я знаю прекрасно, что добронравие плодит лишь неблагодарных, но я скорее готова страдать от несправедливости людей, чем от угрызений своей совести [47] .
Такие разговоры велись в этом обществе, извращенные нравы которого все еще не могли, как мы видим, подавить в нашей героине благостные принципы ее детства, когда в гостиницу приехали какие-то люди.
— Ну, эти не принесут нам большой прибыли, — заметил д'Эстерваль, — а вот хорошенькая доза сладострастия нам не помешает, я уже чувствую прилив крови в чреслах.
— Что это за люди? — спросила Доротея.
— Одно несчастное семейство: отец, мать и дочь. Первый еще силен, и, надеюсь, тебе понравится. Мамаша… да вот, взгляни в окно: лет тридцать, не больше, белая кожа, хорошенькая фигурка; что до дочери, то это красавица… лет тринадцати, посмотри, какое у нее очаровательное лицо. О Доротея, какой это будет оргазм!
— Сударь, — сказал вошедший отец, с почтением обращаясь к хозяину, — прежде чем остановиться у вас, я считаю своим долгом предупредить вас о нашем бедственном положении, а оно таково, что мы не сможем заплатить вам, какова бы мизерна ни была плата.