Золотая чаша   ::   Плейн Белва

И все же, даже если его и заметят, он находится от них слишком далеко, чтобы они могли попасть в него гранатой, а пули просвистят у него над головой. Ползти, извиваясь всем телом, как змея? И так же извиваться, ползя назад с раненым на спине?

– Не ходите, сэр, – молит его Маккарти. – Пожалуйста, не делайте этого.

Крики перешли в один нескончаемый мучительный стон, самый ужасный, самый душераздирающий звук, издаваемый страдающей плотью под небесами. Проживи я и тысячу лет, говорит себе Пол, я и тогда бы этого не забыл. Он перебрасывает свое тело через бруствер и, упав плашмя на землю, начинает ползти.

Зазубренный конец колючей проволоки царапает его по руке. Он закрывает глаза, стремясь их уберечь. Ему следовало бы надеть более толстые перчатки. Морщась от боли, он разрезает проволоку. Ему казалось, что он точно заметил, где она разорвана, но он ошибся, и теперь ему поминутно приходится останавливаться и резать ее. И, однако, он медленно прорезает себе путь, отодвигая острые концы проволоки в стороны. Он надеется, что ему удастся отыскать это место, когда он поползет назад.

Пока, судя по всему, немцы его не заметили. Он прикидывает, что с того момента, как он двинулся в путь, прошло минут пятнадцать. Ужасные стоны становятся все слышнее. Его колени расцарапаны, руки кровоточат и шея превратилась в один комок сплошной боли, но он не должен поднимать головы, не должен. На мгновение он ложится, чтобы передохнуть, прижавшись щекой к влажной земле. Щека моментально становится грязной.