Золотая чаша   ::   Плейн Белва

Он крепко обнял ее, так что вся она, от плеч до бедер, оказалась вплотную прижатой к твердому мускулистому мужскому телу. Все было так естественно, так правильно; удивительно, что она почувствовала это мгновенно! На нее вдруг снизошло озарение: как же ей этого не хватало, как она тосковала по всему этому! Она прижалась сильнее. Тепло, тепло… Он впился в ее губы поцелуем; на нее пахнуло смешанным ароматом дорогого одеколона и трубочного табака. Прошли долгие, долгие минуты… минуты?

Затем что-то вспыхнуло в ее мозгу и она высвободилась из его объятий.

– Не… не здесь.

– Конечно же, нет! Здесь нет места. Но завтра я что-нибудь придумаю.

Что-то в ее мозгу ширилось, дрожало, вибрировало. Постепенно оно приобретало цвет: черный, цвет страха. Она одновременно и желала и не желала, зная, что нельзя желать, боясь самою себя. Наконец, обретя голос, она прошептала:

– О, нет! Я не имела в виду… то… то, что вы думаете… В глазах Тейера мелькнула веселая искорка.

– Хенни, успокойтесь. Не пытайтесь негодовать только потому, что, как вы считаете, это ожидается от вас. Вам ведь понравилось, вы это знаете.

Перед таким рациональным спокойствием ее негодование выглядело бы просто абсурдным. И потом, она не чувствовала никакого негодования. Она была лишь испугана, лишь растеряна.

– Но я действительно не собираюсь этого делать.

– Почему?

– Я, в сущности, не знаю, почему, – призналась она, сама удивляясь.

– Я скажу вам, почему. Дело тут в тысячелетней морали. Еврейской морали.