Золотая чаша   ::   Плейн Белва

В другой раз, катаясь на велосипеде, они проехали по Второй авеню, заглядывая в окна мастерских, в которых простой люд зарабатывал средства на существование. Работали в них по потогонной системе.

– Как животные в клетках, – сказал Дэн. – Туберкулезные старики рядом с детьми, которые очень скоро превратятся в таких же стариков. Посмотри на свой пояс.

Хенни взглянула на свой узкий поясок.

– Он сделан в одной из таких мастерских. Люди работают в них по двенадцать часов в сутки, получая за свой труд пять, а то и меньше долларов в неделю.

– Я знаю. У меня есть подруга Ольга…

Это было несправедливо. Несправедливо! Мама без конца жаловалась на бедность, как будто она знала, что это такое.

Однажды вечером они сидели в скверике на пересечении Гранд-стрит и Восточного Бродвея. Вернее, это был не скверик, а пятачок серого камня между серыми домами, на котором под чахлым, поникшим от жары последних летних дней деревом стояли две или три скамейки. Они молчали. Дэн смотрел куда-то вдаль. На что можно смотреть в этом унылом месте, подумала Хенни и, испытав вдруг прилив нежности, сказала:

– Я горжусь тобой, Дэн.

– Гордишься? Что я сделал? Ничего я еще не сделал.

Он взял ее за руку. По ее телу стало волнами расходиться тепло. Она ощутила тепло собственных волос на шее, тяжесть своей груди, в воображении пронеслась картина: их тела, сплетенные в объятии.

– Мы знакомы почти год, – проговорила она, – а кажется, что дольше.

Небо начало темнеть. Дэн убрал руку.

– Уже поздно. Не будем же мы так и сидеть тут, – сказал он почти сердито.