Золотая чаша   ::   Плейн Белва

Так что в действительности это была видимо лишь игра. Игра с обменом взглядами, с комплиментами, с видимостью восхищения. Об этой игре и говорил дядя Дэвид, приняв ее не за то, чем она была на самом деле.

«Да, – убеждала себя Хенни, находясь в оптимистическом настроении, – такой уж он есть. Но все это не важно, хотя и причиняет мне страдания. Придется мне с этим смириться. Не надо слишком туго затягивать узду, и он всегда будет возвращаться ко мне».

А между тем подходил к концу второй год их знакомства.

В последнее перед Днем благодарения воскресенье после обеда они пошли в Центральный парк. День был туманным, воздух, которому в это время года положено быть прохладным и бодрящим, был теплым и каким-то застоявшимся, и это вызывало ощущение подавленности.

По аллеям парка прогуливались люди. Ребятишки норовили разворошить листья, сложенные кучками вдоль дорожек. Несколько человек наблюдали, как какой-то старик кормит голубей; он с необыкновенным тщанием, словно фермер, засевающий поле, доставал из сумки пригоршни зерен и разбрасывал их вокруг.

– Не городской у него вид, – заметил Дэн. – Посмотри на его румяные щеки.

– Это тот же старик, за которым всегда наблюдает Пол, когда я вожу его в парк.

Внезапно ей на память пришли строки из поэмы Стивенсона, выученной еще в школе:

«…где у бесхитростных стариков румяные лица,

а у молодых белокурых девушек безмятежный взгляд».

«А у меня взгляд не безмятежный», – подумала она.