Золотая чаша   ::   Плейн Белва

Он скажет: «Да, это правда, мне очень жаль, но все кончено. Так случается. Я люблю Люси Марстон…» или назовет какое-то другое имя.

У нее стучало в висках, учащенно билось сердце, но перо продолжало двигаться по бумаге, принося в жертву ее чувства, отказываясь от самого дорогого.

«Я не буду ни в чем тебя обвинять. То, что я сделала, я сделала по доброй воле. Не стоит изображать чувства, которых нет, а твое чувство ко мне прошло и ничего тут не поделаешь. Только не лги мне. Я не заслужила лжи».

Дописав письмо, она некоторое время сидела очень прямо, и сознание того, что она способна вынести такую боль, наполняло ее скорбной гордостью.

Утром она разорвала письмо на клочки.

Атмосфера в доме оставалась натянутой. Анжелика говорила о самых обычных вещах, будто ничего не произошло, но в каждой ее фразе заключался один и тот же подтекст: «Как видишь, мы соблюдаем правила приличия, но не думай, что мы забыли. Мы ждем».

Хенни все время хотелось есть. В промежуток между обедом и ужином она могла наведаться на кухню раз пять, обшарить морозильник, затем заглянуть в хлебницу и отломить кусок хлеба прямо от буханки, так что даже Эйлин смотрела на нее с удивлением; съесть цыплячью ножку, оставшуюся от обеда, яблоко, выпить стакан молока. Ее тошнило, когда она была голодной.

Однажды утром ее вырвало. Ее хорошо налаженный внутренний механизм разладился.