JК
Bye-bye, baby!.. :: Платова Виктория
Страница: 251 из 432Сардик перебрался в семнадцатиметровкуна следующий же день, а еще через день таким же косяком, как софиты и прожектора, пошли девицы.
Модели.
Нимфетки, конфетки, кошечки, цыпочки и вамп.
Что тут поделаешь, Женька был модным фотографом. И чем-то напоминал Сардику Ужа – только без оспин и без проплешин.
Стелясь перед Женькой, посетительницы в упор не замечали Сардика и его картины. В лучшем случае они спрашивали: «А вы художник, да?», или «А это у вас не лягушка нарисована? Нет?.. Ой, а я думала, что лягушка», или «А почему у вас трава красная? Вы дальтоник?», или «Эта тканюшка ведь атлас? А вы не подарите мне масенький кусочек?»
Художник, терпеливо объяснял Сардик.
Это не лягушка, это Биби-Ханым, знаменитый архитектурный памятник, терпеливо объяснял Сардик.
Трава красная, потому что картина называется «Сямисэн с оборванными струнами в красной траве», терпеливо объяснял Сардик.
И еще более терпеливо (хотя и безуспешно) – что такое сямисэн.
Впрочем, ни одной из цыпочек он не отказал в «тканюшке», будь она атласной, шелковой или батистовой, отчего многолетний выстраданный запас драпировок резко сошел на нет.
По идее, Женьку давно пора было отлучить от мастерской – тем более, что последний год он вообще не выложил ни копейки и Сардик всю арендную плату тянул в одиночку. Это было накладно, учитывая счета за свет от прожекторов и софитов.
Но Сардик не роптал – ему нравился Женька.
Модели.
Нимфетки, конфетки, кошечки, цыпочки и вамп.
Что тут поделаешь, Женька был модным фотографом. И чем-то напоминал Сардику Ужа – только без оспин и без проплешин.
Стелясь перед Женькой, посетительницы в упор не замечали Сардика и его картины. В лучшем случае они спрашивали: «А вы художник, да?», или «А это у вас не лягушка нарисована? Нет?.. Ой, а я думала, что лягушка», или «А почему у вас трава красная? Вы дальтоник?», или «Эта тканюшка ведь атлас? А вы не подарите мне масенький кусочек?»
Художник, терпеливо объяснял Сардик.
Это не лягушка, это Биби-Ханым, знаменитый архитектурный памятник, терпеливо объяснял Сардик.
Трава красная, потому что картина называется «Сямисэн с оборванными струнами в красной траве», терпеливо объяснял Сардик.
И еще более терпеливо (хотя и безуспешно) – что такое сямисэн.
Впрочем, ни одной из цыпочек он не отказал в «тканюшке», будь она атласной, шелковой или батистовой, отчего многолетний выстраданный запас драпировок резко сошел на нет.
По идее, Женьку давно пора было отлучить от мастерской – тем более, что последний год он вообще не выложил ни копейки и Сардик всю арендную плату тянул в одиночку. Это было накладно, учитывая счета за свет от прожекторов и софитов.
Но Сардик не роптал – ему нравился Женька.