Амур-батюшка (Книга 2)   ::   Задорнов Николай Павлович

Иван вылез из зимовья и, увидяее, закрыл глаза ладонями.

- Слепит!.. - воскликнул он.

- Ох, уж слепит! - насмешливо отозвалась из толпы Таня.

Иван приоткрыл ладони.

- Что тебя так разнесло?

- Ах, не всем тощать! - с сердцем, но игриво отвечала Дуняша.

Она стеснялась, что брюхата, но радовалась, что Иван не обижен, что он все такой же веселый, приветливый и, кажется, видит ее счастье. Иван обнял ее и толстенькую, коренастую Татьяну.

- Сласть!.. - жмурясь, воскликнул он. - Нарядные шибко стали! - Он говорил с ней как ни в чем не бывало, словно не домогался когда-то ее взаимности. - Ну, как хлеба? Как рыба нынче? Кто с кем невода связывал?

- Золото моем! - сказала Дуня. - От хлеба отступились...

- С золота наряды. Стараемся, - смеясь, отвечала молодая Кузнецова.

Иван достал портсигар.

- А помнишь, как я в тебя чуть не влюбился?

- Как же! - в тон ему ответила Дуня небрежно, но осторожно посмотрела в глаза его, как бы с опаской.

Серые Ивановы глаза смотрели остро. Редко кто так на нее смотрел. У Ильи взор куда добрей и мягче. А Иван поразил ее своим взором - была в нем сила; и во всех движениях Ивана были упругость и живость. Он стал стройней.

- Давай папироску, - сказала Дуняша.

Таня тоже закурила.

- Где это курить научились?

- Есть у нас учителка - Ольга-каторжанка.

- Ну, а как ты, Илья, живешь? Если бы тебя барса тот раз съела, я бы на твоей Дуне женился, - говорил Бердышов, подмигивая молодому Бормотову.