Страница:
48 из 68
С минуту еще он сидел молча, потом глаза его заблестели, кровь бросилась в лицо. Изумление так же, как испуг, у людей глупых часто переходит в ярость. Бартек вдруг вскочил и пробормотал, стиснув зубы:
- Я с ним поговорю!
Идти было недалеко. Школа находилась тут же, за костелом. Пан Беге стоял у крыльца, окруженный поросятами, которым он бросал куски хлеба.
Это был человек высокого роста, лет под пятьдесят, еще крепкий, как дуб. Сам он не был толст, только лицо у него было очень упитанным. А с этого лица смотрели смело и энергично большие рыбьи глаза.
Бартек подошел к нему вплотную.
- За что это ты, немец, бьешь моего ребенка? Was? - спросил он.
Пан Беге отступил на несколько шагов, смерил его глазами без тени страха и флегматично сказал:
- Пошел вон, польский турак.
- За что бьешь ребенка? - повторил Бартек.
- И тебя побью, польская хама! Теперь мы вам покажем, кто тут пан. Пошел к черту, иди жалуйся в суд... Убирайся!
Бартек схватил учителя за плечи и изо всей силы стал его трясти, крича хриплым голосом:
- Да ты знаешь ли, кто я такой? Знаешь, кто французов лупил? Знаешь, кто со Штейнмецем разговаривал? За что бьешь ребенка, прусская морда?
Рыбьи глаза пана Беге вылезли на лоб не хуже, чем у Бартека, но пан Беге был сильный человек и решил одним ударом освободиться от противника.
Он размахнулся и дал здоровенную оплеуху герою Гравелотта и Седана. Тут мужик вышел из себя.
|< Пред. 46 47 48 49 50 След. >|