JК
Цареубийство в 1918 году :: Хейфец Михаил
Страница: 43 из 496А какие имена мы встречаем? Лично руководил расстрелом и стрелял в царя Яков Юровский, председателем местного Совета был Белобородов (Вайсбард), а общее руководство в Екатеринбурге осуществлял Шая Голощекин. Картина дополняется тем, что на стене комнаты, где происходил расстрел, было обнаружено двустишие из Гейне о царе Валтасаре, оскорбившем Иегову и убитом за это.»
Оставляя оценку гипотез Шафаревича «на потом», отмечу лишь, что «Русофобию» можно сравнить с рукописью по математике, где в каждой главке есть любопытные и возбуждающие воображение задачи, но постоянно встречаются ошибки в арифметических вычислениях. Переводя это сравнение на язык историка, скажу, что автором «Русофобии» называются не те фамилии, должности, даты, действия – не говоря о более деликатных материях, вроде толкования человеческих мотивов в ходе исторического процесса. Например, Шафаревич не чувствует, что в душах «представителей незначительного этнического меньшинства», насчитывавшего тогда примерно шесть с половиной миллионов человек, российский император занимал место такого же законного и традиционного их светского повелителя, как для своих православных подданных. Продолжая его собственную историческую аналогию, представьте сегодняшнего французского мыслителя, отрицающего право гугенотов или горожан Страсбурга принимать участие в суде Конвента 1793 года!
Надеюсь, теперь читатель почувствует (к чему я и вел его сюжетами предыдущих главок), почему мной была сразу заказана машинописная рукопись Бориса Бруцкуса из университетского архива.
Оставляя оценку гипотез Шафаревича «на потом», отмечу лишь, что «Русофобию» можно сравнить с рукописью по математике, где в каждой главке есть любопытные и возбуждающие воображение задачи, но постоянно встречаются ошибки в арифметических вычислениях. Переводя это сравнение на язык историка, скажу, что автором «Русофобии» называются не те фамилии, должности, даты, действия – не говоря о более деликатных материях, вроде толкования человеческих мотивов в ходе исторического процесса. Например, Шафаревич не чувствует, что в душах «представителей незначительного этнического меньшинства», насчитывавшего тогда примерно шесть с половиной миллионов человек, российский император занимал место такого же законного и традиционного их светского повелителя, как для своих православных подданных. Продолжая его собственную историческую аналогию, представьте сегодняшнего французского мыслителя, отрицающего право гугенотов или горожан Страсбурга принимать участие в суде Конвента 1793 года!
Надеюсь, теперь читатель почувствует (к чему я и вел его сюжетами предыдущих главок), почему мной была сразу заказана машинописная рукопись Бориса Бруцкуса из университетского архива.