Дань прошлому   ::   Вишняк Марк

Что дело было всё-таки не так просто, как оно кажется на расстоянии десятков лет, следует, в частности, из того, как первоначально встречены были планы ныне канонизированного и непогрешимого "Ильича" в его же среде.

Достаточно напомнить, как отнеслись к знаменитым апрельским тезисам Ленина его ближайшие же единомышленники; какое сопротивление встретил Ленин в своем ЦК, когда поставил вопрос о захвате власти, когда захват сопровождался стрельбой по московскому Кремлю и когда встал вопрос о заключении сепаратного мира с немцами. Можно видеть "гений" Ленина именно в том, что он пошел напролом почти против всех и заставил в конце концов уверовать в себя и тех, кто в нем усомнился. И среди своих большевиков Ленин одно время оставался одиноким. Тем легче было со стороны принять это одиночество за изоляцию.

Власть в Феврале была недостаточно решительной и твердой. Это неоспоримо. Но... Не одно только Временное Правительство отталкивалось от применения насилия для поддержания своего авторитета. Столь же бессильными оказались и другие правительства, даже не революционные, преследовавшие свободолюбивые цели и опиравшиеся при этом на народное волеизъявление или общественное мнение. Если и был здесь порок воли, он не был проявлением специально русской черты или особого свойства русской интеллигенции 17-го года. Это был порок или достоинство - всякой свободолюбивой общественности.

В период Февральской революции 17-го года политическая мораль в России была не той, какой она стала после практики ВЧК-ГПУ-НКВД-МВД и МГБ, после Брест-Литовска, Мюнхена и соглашения Риббентропа-Молотова.