JК
Диалоги (март 2003 г.) :: Гордон Александр
Страница: 58 из 328Правильно, но ведь в нашем с вами мире Древнего Ближнего Востока изображение, по крайней мере, даже царя и уж тем более Бога, это больше, чем просто изображение.
В.Я. Разумеется.
М.С. Его же можно одевать, кормить.
В.Я. Разумеется, разумеется. Нет, только Бога, не царя.
М.С. Только Бога, естественно. Но всё равно – даже изображение царя, некоторым образом, не просто олицетворяет его, как сейчас у нас где-нибудь на площади города Москвы взяли и поставили Петра Великого, а это знак его власти: он здесь присутствует. Эта статуя его представляет.
В.Я. Это касается вообще любого изображения: любое изображение несёт в себе часть сущности изображаемого.
М.С. Вот именно поэтому мне и показалось, что если как-то переформулировать это употреблённое, несколько смелое выражение: «Бог сотворил человека в качестве живой иконы божества», оно даже точнее, чем «в качестве изображения», потому что передаёт те самые обертона: это больше, чем просто изображение. Это изображение некоторым образом причастное к тому, что изображено.
В.Я. Это звучит сильным анахронизмом.
М.С. Анахронизмом. Это, может быть, было даже немного специально. В своём переводе я так делать не стал.
А.Г. По крайней мере, это объясняет дальнейший запрет на изображение Божье. Потому что зачем изображать Бога, если он уже изображён в человеке?
В.Я. Но, видите ли, дело в том, что некоторая божественная сущность в человеке предполагается и согласно месопотамской мифологии тоже. Потому что в «Энума элиш» ведь рассказывается как Мардук сотворил человека.
В.Я. Разумеется.
М.С. Его же можно одевать, кормить.
В.Я. Разумеется, разумеется. Нет, только Бога, не царя.
М.С. Только Бога, естественно. Но всё равно – даже изображение царя, некоторым образом, не просто олицетворяет его, как сейчас у нас где-нибудь на площади города Москвы взяли и поставили Петра Великого, а это знак его власти: он здесь присутствует. Эта статуя его представляет.
В.Я. Это касается вообще любого изображения: любое изображение несёт в себе часть сущности изображаемого.
М.С. Вот именно поэтому мне и показалось, что если как-то переформулировать это употреблённое, несколько смелое выражение: «Бог сотворил человека в качестве живой иконы божества», оно даже точнее, чем «в качестве изображения», потому что передаёт те самые обертона: это больше, чем просто изображение. Это изображение некоторым образом причастное к тому, что изображено.
В.Я. Это звучит сильным анахронизмом.
М.С. Анахронизмом. Это, может быть, было даже немного специально. В своём переводе я так делать не стал.
А.Г. По крайней мере, это объясняет дальнейший запрет на изображение Божье. Потому что зачем изображать Бога, если он уже изображён в человеке?
В.Я. Но, видите ли, дело в том, что некоторая божественная сущность в человеке предполагается и согласно месопотамской мифологии тоже. Потому что в «Энума элиш» ведь рассказывается как Мардук сотворил человека.