Дмитрий Самозванец   ::   Пирлинг

Горячей предупредительностью он старался искупить ледяную сдержанность Климента VIII. Политика Павла V лучше согласовалась с видами нунция. Конечно, он поспешил одобрить как самую идею посольства, так и выбор уполномоченного лица.

Но отъезд графа Александра несколько замедлился. Однако сношении с Москвой продолжались иным способом. Частным секретарем Рангони был аббат Луиджи Пратиссоли. Его-то он и отправил к царю. Эта скромная личность никому не внушала подозрений; понятно, его миссия могла пройти незамеченной. Зачем Пратиссоли ехал в Кремль, трудно сказать. Официальные депеши о нем совершенно не упоминают; его командировка была секретной. Не предстояло ли ему скромно намекнуть на кардинальскую шляпу, которую Дмитрий должен в скором времени испросить для нунция — своего покровителя? Может быть, мы напрасно возводим на Рангони этот поклеп. Письмо, которое вез с собой Пратиссоли, ничего прямо не говорило, но тон его был весьма знаменателен. Перед нами — предвкушение полной победы, плохо прикрытое личиной монашеского смирения.

Нунций не писал Дмитрию со времени его коронования. Долго сдерживаемый восторг, наконец, прорывается целым потоком слов: Рангони рассуждает и о неисповедимых путях, и о таинственных предначертаниях, и о божественной справедливости, и о милости неба. Отправленные с аббатом подарки внушают пославшего их духовные сравнения. Пусть Дмитрий получит крест, ибо Христос был истинным вождем московского похода.