Дмитрий Самозванец   ::   Пирлинг

Его умственный горизонт раздвинулся в Польше. Различие между Речью Посполитой и Москвой было слишком разительно и менее всего лестно для родины Дмитрия. Страна, провозгласившая его царем, уже не была Древней Русью, легко поддающейся всякому воздействию; она не была и Россией Ивана III, освещенной бледными лучами возрождения. То была Россия опричнины, зверски отброшенная назад Иваном IV, зараженная в самых своих недрах и далеко еще не излечившаяся от своих недугов. То была Россия, полная предательств и интриг, где все было охвачено смутой. Это подточенное, трещащее по всем швам здание не внушало Дмитрию никакой симпатии. Охотно он разрушил бы его сильными ударами молота и построил бы заново. Тем не менее ему приходилось считаться с оппозицией и соизмерять свои силы.

Судя по разговорам, которые вел Дмитрий в Путивле, еще во время похода, можно было прежде всего ждать от него социальных и церковных реформ. Однако, достигнув трона, царь не торопился с преобразованиями. Мы видели выше, что он остерегался трогать православную церковь. За исключением обычного для гражданской власти вмешательства в церковные дела, Дмитрий избегал произвола в этой сфере. Отношения между белым и черным духовенством остались прежними; проекты соединения с Римом отложены были на неопределенное время. Не возникало больше и вопроса о спорах с католиками, а мысль о конфессиональном съезде, намеченная в Кракове и сообщенная Рангони, так и не вышла из сферы идеальных предложений.