Дмитрий Самозванец   ::   Пирлинг

Сперва они было перепугались; однако им ив голову не пришло изменить свой легкомысленный образ жизни и принять какие-либо меры предосторожности. Они не подумали даже о том, чтобы как-нибудь держаться поближе друг к другу, — а жили они в различных концах города, что, разумеется, совершенно обессиливало их в смысле самозащиты. Очевидно, невозмутимое спокойствие Дмитрия передавалось и им. Царь и не заикался о наказании лиц, распространяющих тревожные слухи. Однако 26 мая зловещие толки опять усилились. Тогда поляки уполномочили нескольких лиц из своей среды объясниться по этому поводу с высшим правительством и попросить его произвести следствие. Напрасный труд! «Нет никаких причин беспокоиться, — ответили им. — Царь пользуется такой любовью в Москве, что недавно еще, по простому подозрению, семеро изменников были растерзаны народом». Впрочем, сандомирский воевода не удовлетворился этими заверениями царских приближенных. Он попытался открыть глаза самому зятю или, по крайней мере, заставить его принять известные меры предосторожности. «Такие меры, — заметил он, — никогда не бывают вредны». «Ради Бога, не говорите мне об этом, — с досадой прервал его Дмитрий. — Я знаю, где царствую; у меня нет врагов; я же владычествую над жизнью и смертью». Вскоре затем царю была вручена записка от одного немца, который предупреждал, что избиение начнется завтра. Дмитрий отнесся к этому предостережению так же равнодушно, как и к словам Мнишека.